обижайтесь, но мы не нуждаемся в помощи.
– Я могу предложить вам работу. Хорошую работу – там вы сможете применить свои способности.
– Но я же вам только что сказала: я работаю здесь.
Над дверью зазвенел колокольчик.
– Цельнозерновой еще остался, Флора? – спросила миссис Мэдисон, наша постоянная покупательница.
Эта старая вдова жила на ужасающе маленькую пенсию, и папа велел мне всегда давать ей свежий хлеб бесплатно.
– Да, мэм, – ответила я, с улыбкой оборачиваясь к ней. – Только самое лучшее. – Я протянула ей буханку цельнозернового, еще теплую, и она начала рыться в кошельке.
– Не нужно, – улыбнулась я. – Папа просил не брать с вас денег.
Ее глаза засветились.
– Спасибо, милая моя, – сказала она, укладывая буханку в корзинку.
Мистер Прайс обернулся и тоже улыбнулся:
– Разве не прекрасно проделывать это изо дня в день, понимая, что деньги – ничто?
Я саркастически рассмеялась.
– Послушайте, сэр, не знаю, что вас не устраивает, но, пожалуй, пора нам распрощаться.
Он засунул руку во внутренний карман пиджака и вынул конверт. И я увидела, что он набит деньгами. Мистер Прайс положил его на прилавок.
– Выполнив работу, сможете получить в десять раз больше.
Я разинула рот.
– Я вам уже дал мою карточку. Позвоните, когда будете готовы.
Я открыла конверт, пересчитала купюры и вытаращила глаза. Денег с лихвой хватало, чтобы заплатить за аренду. Кивнув мне на прощание, мистер Прайс направился к выходу.
Я позвонила ему через неделю, после того, как на аллее позади булочной на папу набросился громила, который выколачивал долги. Отец прибежал на кухню с окровавленным лицом.
– Мистер Прайс, это Флора Льюис, – дрожащим голосом произнесла я в трубку. – Я готова поговорить с вами о той работе.
– Вот и хорошо, – ответил он. – Я чувствовал, что вы позвоните.
Ветер обдувал мое лицо на причале, возвращая меня в настоящее. Нет, родители никогда не должны узнать правду о моей поездке в Англию. Мама вытерла слезу и сказала:
– Я так горжусь тобой.
Я поцеловала ее в щеку и, подойдя к трапу, показала контролеру свой билет. Последний раз взглянув на родителей, я ощутила свою вину перед ними. Папа с мягкой улыбкой на круглом лице; мама с руками, деформированными артритом. Как они справятся без меня? Но я знала, что мне надо уехать. Мне не терпелось увидеть мир за пределами булочной, хотя бы узнать, что такой на самом деле существует.
– Обещай мне, что будешь осторожной, – крикнула мне с причала мама, а папа двинулся в мою сторону. – Обещай, что не останешься там слишком долго.
Я кивнула. Ветер сдул в сторону пелену дождя, обдав мое лицо крупными брызгами.
– До свидания, – крикнула я. – Я напишу вам, когда устроюсь.
– В добрый путь, милая, – сказал папа,
