дыма глаза, она, как и всегда в этот день года, окропила медовой водой солнечно-золотистую пахлаву, выдохнула и неожиданно ушла из жизни, оставив нас: меня, дедушку, обклеенные обоями стены, ароматную пахлаву – потрясёнными и осиротелыми…
Несколько месяцев спустя, за полночь, сидящий под смоковницей призрак бабушки призвал к себе деда, и они вновь обрели друг друга…
Одну за другой зажигаю и вбираю в себя серые души оставшихся девятнадцати сигарет, отключаю духовку, выбрасываю в окно сгоревшие галеты.
Пишу Алексу, что мои обои уйдут завтра туда, где ночуют мои замёрзшие и бездомные соседи… пишу, чтобы больше не искал карту жизни в цветке, чтобы понял, что порой похороненные в бетоне металлические корни гораздо живее, чем уповающие на стеклянное солнце ростки.
Бросаю в жерло печи купленные бумажные полоски, в надежде, что бабушка сквозь дым улыбается и благословляет первое в жизни и, возможно, последнее верное решение своей дурёхи.
Однажды вот так в морской пучине сгинул самолёт, который вёз на родину моих депортированных родителей, вот так разрушаются собранные руками наших дедов по кирпичику каменные дома…
Распылитель плюёт в направлении стены, прямо в лицо старым обоям… тьфууу-тьфууу…
И вдруг, из-под цветастой шкуры последнего слоя бумаги, проглядывает, словно лелеющая забытую мечту, полузакрытая, как веко, дверь…
Перевод с армянского Анны Варданян
Эмигрантка
Здесь все на удивление практично-деловые. Я – практично-праздничная. «Женщина, тем более низкорослая женщина, без каблуков – не женщина», – мысленно обнадёживая себя, иду вперёд, в бесконечных поисках работы.
– Можно ваш паспорт?
– Простите, но мы принимаем только при наличии российского паспорта.
– Вы не гражданка? Почему же не предупредили? Извините…
Дождь, смешанный со снегом, умеет колоть, как игла.
Небо, расцвеченное молочно-белой краской, успело перекрыть жёлтое пятно. Вчера я отослала в Ереван один из своих рассказов.
– Нет, чего-то не хватает! Ритм изменился.
– Не понимаю… – я уже приготовилась оправдываться.
– Нет солнца, ты потеряла своё солнце… Здесь ты была полна тепла, поехала туда и замёрзла. То, что ты прислала – лёд, холодный ветер, ты наполнила строки морозом.
Слова от холода прилипли друг к другу, солнечная батарейка садится – храню её для особого случая, литература как-нибудь обойдётся без теплоты. Люди охотнее воспринимают грязь. Всегда есть возможность подчистить и посочувствовать. Читают и собственной слюной на своих же лицах рисуют следы от человеколюбивых слёз.
– Возвращайся домой.
– Ты тоже эмигрировала?
– Жаль, что ты забыла родину.
Быстро удаляю сообщения из фейсбука
