в уезде появились банды, вслед за ними уехали две медсестры. Что держало здесь врача, я не знал.
– Здравствуйте. Я врач, Михаил Сергеевич Ватрушев.
– Здравствуйте, товарищ доктор. Старший милиционер Трофилов Илья Степанович, – представитель власти поднялся с табурета. – Вы осматривали больного?
– Неоднократно, а также внесли соответствующую запись в его больничную карту. Никаких следов уголовных татуировок на его теле не обнаружено. На руках присутствуют признаки тяжелого физического труда, что неудивительно при их жизненном укладе. Есть след от огнестрельного оружия. Очень старый. Также шрамы от звериных когтей. М-м-м… В общем, это все.
Милиционер повернулся ко мне.
– Кто в тебя, парень, стрелял?
– Дело прошлое, – я посмотрел на милиционера и понял, что он не отстанет. – Несчастный случай. На охоте.
– На охоте, говоришь? – сейчас в его голосе слышалась угроза, он пытался на меня давить. – Может, ты просто правду сказать не хочешь?
– Один Бог правду знает, но не люди.
– Нет твоего бога, и никогда не было! – скривился от моих слов представитель власти. – Его попы придумали! И тебе тоже голову задурили.
– У нас попов нет. Наша вера от сердца идет, – тихо и смиренно, как и положено истинному верующему, ответил я.
Трофилов открыл было рот, но говорить ничего не стал. Воспользовавшись паузой, врач поинтересовался:
– Я могу идти?
– Да. Спасибо. Хотя погодите! Товарищ доктор, когда его можно будет выписать из больницы?
– Организм сильно истощен. Егор сейчас словно, скелет: кожа да кости. Раны затягиваются. Был вывих и растяжение связок в левой ноге, но все скоро войдет в норму. Так что недели две еще полежит.
– Спасибо, товарищ.
– Не за что. Обращайтесь.
Дверь за врачом закрылась. Представитель власти снова сел на табурет.
– Все! Насчет веры больше не спорим, – буркнул недовольный милиционер. – Лучше правду скажи: почему из скита ушел?
– Ушел. Других оно не касается, – тихо, но веско сказал я.
– Других, – повторил милиционер. – Ты что, в другой стране живешь? Мы все – советский народ, единый и сплоченный. Ты или враг, или вместе с нами, другого быть не может. Решать тебе.
Я придал лицу задумчиво-испуганное выражение:
– Почему враг? Я не враг людям. У меня и в мыслях не было разбойничать.
– Да я не это хотел сказать! – раздосадованно воскликнул Трофилов. – Ты, Аграфов, мне тогда так скажи: ты за советскую власть или против?
Я включил «дурачка».
– А как надо? Как правильно?
– Тьфу! – чуть не сплюнул на пол милиционер. – Вы посмотрите на него! Как правильно! Ты совсем, что ли, такой непонятливый?! Про коммунистов слышал? А про Ленина?
– Про коммунистов
