эти истории, верно? – Продолжаю следовать за незнакомкой. – Про девушку, оказавшую сопротивление своему обидчику? Лучших друзей детства, сначала ставших врагами, а потом возлюбленными? – Легенды о Джареде и Тэйт до сих пор циркулируют по школе. Дилан это уже порядком надоело. У бедной девочки складывается ощущение, будто ей придется разгромить ломом машину, чтобы доказать, чей она ребенок. – В детстве Тэйт была одинока. Как и Джаред. Это дерево стало мостом между ними, когда каждый из них нуждался в друге. Когда им нужно было развеять грусть, взглянуть на мир по-новому.
Одной рукой девчонка сжимает ремешок черной сумки, пересекающий ее грудь, второй – держится за ветку над головой.
– Полагаю, именно поэтому родители решили не ставить сигнализацию на наши окна, – объясняю я, двигаясь вперед. – Они хотели, чтобы мы могли довериться друг другу, если побоимся говорить с ними. Это дерево – часть семьи. Оно никогда не умрет. В отличие от тебя, деточка. И смерть свою, скорее всего, ты встретишь в юном возрасте.
Потому что совершаешь глупости.
Бунтарка останавливается. Свет с моего крыльца озаряет ее глаза цвета полуночного неба.
– Разве ты не желаешь сначала хоть немного насладиться свободой? – произношу дразнящим тоном.
Прежде чем тебя неизбежно арестуют.
Однако девушка не улыбается. Ее взгляд ожесточается.
– Свобода? – шепчет она. – Что это такое?
Глаза ее блестят. Я замираю, осознав, что они наполнились слезами.
– Отсутствие обязанностей – это свобода? Отсутствие необходимости работать? Или работа, за которую платят достаточно, чтобы ты мог прокормить себя и найти ночлег не только на сегодня?
По всему телу пробегают мурашки. Мой рот приоткрывается; собираюсь ответить, но не знаю, что сказать.
– Я не ребенок. – Она хмыкает, словно я – сама наивность. – В отличие от тебя.
Развернувшись, девчонка распахивает окно моей спальни и ныряет внутрь.
Побежав следом, пробираюсь в свою комнату, мчусь к выходу, пока девчонка с грохотом спускается по лестнице в фойе дома моих родителей.
Мне удается догнать ее уже почти у входной двери. Я ловлю Бунтарку, и мы вдвоем врезаемся в стену.
Она рычит, пытаясь вырваться из моей хватки, но дергает слишком сильно. Мы падаем на пол. Боль пронзает мой локоть. Перевернувшись, девчонка встает на четвереньки, после чего поднимается на ноги. Только я успеваю схватить ее за капюшон, резко тяну назад, а когда она заваливается на спину, усаживаюсь на нее сверху.
– Ай! – выкрикивает девчонка, пытаясь меня ударить.
Сдергиваю сумку с ее плеча, отбрасываю в сторону. Заставив ее поднять руки, прижимаю их к полу и смотрю вниз.
Она размыкает губы, однако ничего не говорит, просто злобно смотрит на меня, оскалившись. Едва не улыбаюсь, наслаждаясь приятным жаром в груди из-за выброса адреналина. На протяжении нескольких недель моя голова была забита придирками отца, Скайлер. Я признателен за возможность отвлечься. Сейчас я выпустил больше
