поняла Тонечка.
– К режиссеру Филиппову. Секретарша не может ему дозвониться, он трубку не берет, а я не могу найти родителей Светы Дольчиковой.
– Вы думаете, он знает ее родителей?
– Ну, кто-то должен знать, – заметил Герман с некоторым раздражением. Впереди неслось многополосное Ленинградское шоссе. Они влились в поток. Поток подхватил их и понес. – Если он не знает, нужно бывшего мужа искать. А мне проще с Василием! Он меня слушается.
– Вас все слушаются, – пробормотала Тонечка.
В квартиру режиссера Василия Филиппова – псевдоним Ваня Сусанин – они ломились довольно долго. И безуспешно.
– Никого нет, – в конце концов сказала Тонечка. И вдруг зачастила: – Послушайте, а если его убили? Помните, он говорил, что его могут убить!
– Что вы несете!
– Нет, правда! Нужно в отделение позвонить. Или тому нашему майору, у меня телефон есть! А давно Василий к телефону не подходит?
– Все утро ему секретарша безрезультатно звонила…
– Может, соседей спросить? Вдруг они знают, где он?
– Это вы из сценария сейчас шпарите? В какой московской многоэтажке соседи знают соседей?!
– По-всякому бывает.
– Не бывает.
– Тогда я звоню майору.
В эту минуту в железной двери заскрежетало, дрогнуло, и она распахнулась.
Василий Филиппов стоял на пороге, ухватившись неверной рукой за косяк. Он был то ли в лоскуты пьян, то ли «под кайфом», ноги держали его плохо.
– Че надо? – с трудом выговорил он, повернулся, чуть не упал и ушел в квартиру.
Герман от души выматерился и вошел следом.
– Ты кто? – спросил Василий Германа. – Ты чего привез? Выпить?
Тонечка огляделась.
Квартира была большая, новая, следовательно, неуютная и вся словно запакощенная, зашарканная. Светлые деревянные полы в черных длинных полосах, добротные двери захватаны, в коричневых пятнах, медная ручка болтается на одном винте. Картины – неумелые изображения треугольников и квадратов – в пыльных рамах. Задернутые шторы провисали через неравные промежутки, как видно, крючки оборвались.
Василий Филиппов повалился на диван с засаленной подушкой. Сам он тоже выглядел помятым и засаленным – во вчерашнем деловом костюме, под который была надета спортивная кофтенка на «молнии», а сверх кофтенки привязан галстук.
– Вась, у тебя есть адрес Светкиных родителей? – будничным тоном спросил Герман. – Или телефон, все равно?
Василий дрыгнул ногами, подтаскивая их к груди.
– Вась, очнись.
Тот разлепил глаза.
– Ты кто?
– А ты кто? – разозлился Герман.
– Подождите, так нельзя, – вмешалась Тонечка. – Он же пьяный! С пьяными аккуратно надо.
Она присела перед диваном на корточки и спросила тихонько, сочувственно:
– Вася, плохо тебе?
Василий
