вообще сказал, что фанаты должны быть умными.
– Вань, а у тебя девушка есть?– задала одна из стайки вопрос.
– Нет,– помотал головой Иван.– И не будет. Я решил так. Главное – дело.
Девчонки восхищенно-уважительно зашептались, кажется, одобряя желание своего кумира посвятить себя исключительно музыке.
Со всей суетой не заметил. что за ним и кучкой фанаток-малолеток следует еще один человек, тот самый “бард”-музыкант, который сидел в звукозаписывающей комнате. Чего хотел этот солидный мужчина – непонятно, но шагал уверенно и, кажется, планировал не спускать глаз с молодого дарования.
Кумиры и поклонники
Ваня, признаться, гораздо больше любил такие перфомансы в скверах или на улицах, чем электрички, хотя, честно говоря, в смысле денег жд-тема была перспективнее, потому и ходил по вагонам. Но сегодня выходной, можно и не стремиться особенно заработать, хотя к этому стоит стремиться всегда.
Вытащил баян, уселся верхом на кофр, в котором носил музыкальный инструмент. Может, и тяжелый “чемоданчик”, зато сиденье отличное. Сумку для денег развернул, разложил, вовнутрь положил каменюку, чтобы не уносило его “шапку для подаяний”. Пробежался по кнопкам. Для начала зарядил бодренькое из советского прошлого. Сам он не слишком любил всякие военные песни, но, что ценится, то и хорошо.
Девчонки, тянувшиеся от студии звукозаписи, похихикивая, стояли в сторонке. Им тоже, кажется, не слишком понравился репертуар из ветхозаветного прошлого. А вокруг, между тем, начали прибывать люди. Сначала остановилась женщина лет пятидесяти. Задумчиво постояла, слушая музыку, которая нравилась, возможно, ее родителям. лицо у тетушки было уставшим, словно и не выходной день. Дешевые ботинки стоптаны вовнутрь, куртка невнятного серо-бежевого цвета. Зачем только такое продают? Ну, да и это бы ладно. Зачем вот эта женщина с выцветшим от жизненных невзгод лицом купила подобный наряд, не придававший ее коже никакой свежести?
Удивительная тема для размышления: время и люди в нем. Ваня любил о таком подумать, особенно, когда музыка располагала. Закончил бравурные мелодии. Прижался щекой к инструменту и чуть улыбнувшись завел “Романс Рощина”. Не знал толком – почему, но любил эту исповедь глупого зрелого мужчины. Ни по возрасту, ни по интересам понимать подобное не мог, а понимал. Чувствовал.
Продолжил размышлять о времени и людях в нем. Вот хотя бы эта женщина. Она ведь не была раньше такой? Серой и несчастной. Не была. Уверен. Может быть, тридцать лет назад шла по этому же скверу, держась за локоть парня. И он говорил всякую ерунду. Рядом с симпатичными девчонками всегда или немеешь, или всякие глупости начинаешь нести. Про это даже Ваня знал, хотя никаких девчонок не встречал и ни с кем не гулял.
Удивленно обернулся, заслышав, как его инструмент поддержала гитара. Бородатый Гоша стоял рядом, играя тот же романс. Было странно, но круто. Все же дорогая вещь, дорогой звук. Дуэтом они согласовались и пошли дальше вместе. Гоша, кажется, тоже любил эту песню. Такое всегда слышно: играет человек “по заученному” или понимает
