давало себя знать, но те, кто слушал, притихли. Гоша над левым плечом негромко мурлыкал: “Ты любовь моя последняя, боль моя…”
Закончили, сорвав аплодисменты.
– Ну что, жулик,– улыбнулся мужчина,– развлечем твоих девчонок чем-нибудь, или еще про классику?
– Они не мои,– пожал плечами Царев.– Одна увязалась, а потом еще и подружек притащила.
– Дурак ты, Ивашка под простоквашкой,– обидненько пошутил Гоша.– Это же фан-клуб! Первые люди для любого артиста!
– Мне с ними расцеловаться что ли?– скривился Ваня.
Поднялся со своего сидения, взял пару аккордов. И завел еще одну старую добрую песню. И вот, если бы не этот бородатый Гоша, он бы сейчас играл что-нибудь поживее и поближе к дате своего рождения, а приходится вот это вот. Но все равно теперь уж отступать не будет.
– Письма, письма лично на почту ношу.
Словно, я роман с продолженьем пишу
Знаю, знаю точно, где мой адресат, —
В доме, где резной палисад.
– Ну-ну,– послышалось насмешливо со стороны гитары, которая поддержала музыку и голос Ивана.– Ты хоть в курсе того, о чем поешь?
И ведь понимал же, что солист ему не ответит, забираясь на верха, так зачем спрашивать?
– В доме, где резной палисад,– выводил Ваня, пытаясь понять, хватает ли силы наверху, вроде хватало, звук был чистым и мощным, не прижимался, хотя иногда сам слышишь не очень себя.
Дальше с ним никто не разговаривал, давая допеть советский хит. Толпа вокруг стала вполне осязаемой. Подятнулась пара полицейский. Завидев их, Гоша чуть подтолкнул Ваньку, но тот продолжал играть. Если проблемы будут, то уже и будут, но его редко трогали. Нравился что ли?
Вот и эти постояли, послушали и пошли дальше.
– В мое время так не было,– хмыкнул Гоша.
Сделали паузу, собирая деньги. Иван было заколебался, но честно разделил доход пополам. Навязавшийся помощник не стал отказываться.
– Что дальше в репертуаре?– спросил мужчина, пряча купюры.
– А дальше вы не знаете,– покачал головой,– это я сам пишу.
– Тогда перехожу в слушатели,– и удалился в сторону девчонок, стайка которых на утешение Ваньке поредела.
Свой стиль, правду сказать, до конца Царь еще не нашел. Пробовал разное. Выслушивал отзывы подписчиков на каналах. Что-то принимал к сведению, что-то менял, но по большей части ловил рофлы. Временами попадались такие “эксперты”, куда бежать!
Сейчас казалось, что тяготел к балладам, маленьким историям про большие страсти и большие чувства, которых сам, однако, пытался избегать. Когда-то ему понравилось выражение, что на сцене блестят только стразы. Настоящие украшения выглядят блекло. Вот и в стихах, музыке блестит фантазия. Настоящее чувство быдет блеклым и плоским.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен
