ползущая за ним с самого дня рождения, снова замахала рукой из далёкой ссылки – не вернуться ли?
Но нет! Нет! В Шиноне дофин поклялся, что возврата к прежнему не будет! И он ни за что не позволит себе сдать обретённые позиции! Поэтому, быстро завершив празднования, уехал в Лош, подальше от Жанны, которой никак не могли налюбоваться его подданные – туда, где, по его же словам, будет находиться «в равной отдалённости от Тура, Буржа, и Шинона», заполнявшихся многочисленными теперь сторонниками дофинистов, и где сможет «хорошо обдумать дальнейшие шаги, чтобы руководить ими достойно»…
На самом деле он ничего не обдумывал – он просто панически боялся.
Именно сейчас, после чудесной победы под Орлеаном, дофин понял и то, каким ужасом может обернуться для него любое поражение! Безопасный переезд из одного замка в другой – это, конечно, не великое достижение, но и это уже хорошо… Так хорошо, что вчерашнему полуизгнаннику такого пока вполне хватало. Лишь бы не стало хуже. А хуже стать может, ввяжись он безоглядно в затяжную военную кампанию ради коронации, которая, положа руку на сердце, не так уж и важна сейчас! И, может быть, Ла Тремуй прав… может, мирные переговоры с диктатом собственных условий уже возможны – не зря же и в Европе, и в Риме помалкивают относительно Господних чудес, но заверяют, что «весьма рады французским победам»?.. И то, что Жанна требовала идти дальше, а подданные, ликуя, смотрели с надеждой, Шарля ничуть не вдохновляло, а только усиливало страх перед поражением.
Матушка… Ах, нет, вот, пожалуй, матушка, кажется впервые в жизни ничего не требовала и никаких советов не давала, но и от этого легче не было… И только приближённые к трону священнослужители, будто смертельно чем-то напуганные, вполне отвечали своим видом и робким поведением настроению Шарля, хотя, что они могли теперь, когда главными действующими лицами стали военные?..
А тут ещё, как назло, в самый день переезда – когда казалось, что вся шумиха уже позади и можно немного подумать в покое и одиночестве – словно притянутое страхами дофина, пришло известие из Орлеана о том, что командующий Бастард – Дюнуа, маршал Сен-Север и капитан де Ксентрайль, с остатком воодушевлённого войска, пытались одним махом взять расположенную в долине Луары крепость Жаржо, и потерпели неудачу!
Поражение не бог весть какое страшное, но Шарлю его хватило, чтобы понять – время для переговоров, увы, не настало, сейчас его с этим не поймут. И в Лоше, первой чёткой мыслью, которую он, наконец, осознал, была та, что праздники кончились. Кончились вместе с ожиданием чудес. Жизнь, стянув с плеч радужную накидку, предательски задала свой вечный вопрос: «Что дальше?» и ждала ответа.
А что дальше?
Жанна твердит одно – нужно идти в Реймс и короноваться. Идти и короноваться!
Как будто это так легко!
Нужно пересечь полстраны, где каждый клочок захвачен, либо англичанами, либо бургундцами! А хватит ли Чуда на все те крепости, что стоят на пути?!
Созванный
