я опять отклонился от Акулины Алексеевны.
Акулину Алексеевну застал дома. У ней была кума в гостях. Такая же, как и она, гладкая и чернозубая. Обрадовалась мне Акулина Алексеевна так, что чуть на шею не бросилась ко мне, когда я вошел, и закричала:
– Кумушка! А кумушка! Вот, – говорит, – тот самый деликатный кавалер, который написал мне, неграмотной вдове, прошение в банке, чтоб получить проценты. Позвольте вас познакомить.
Хотела назвать мое имя, отчество и фамилию и не могла, потому что не знает. Я сказал ей, и началось знакомство. Тотчас же появился большой пирог с ливером и сердцем, появилась бутылка домашней вишневой наливки. Выпили, закусили.
И как же пьют почтенная вдова слесаря первого разряда и ее кумушка! Выпили мы две бутылки наливки. У меня уж совсем в голове зашумело, а они были, как говорится, ни в одном глазе. Почему-то втемяшилось ей, что я адвокат, и стала она предлагать мне сделать взыскание с родственников ее мужа по имеющимся у ней векселям. Потом пристала ко мне – купи у нее енотовую шубу ее мужа. Я говорю:
– Денег нет.
А она мне:
– В рассрочку, помесячно продам.
И навязала она мне прекрасную енотовую шубу за шестьдесят рублей, а шуба куда больше ста рублей стоит. Чтобы разыграть джентльмена, дал ей десять рублей в уплату, но уж больше не дам.
И вот я теперь с хорошей енотовой шубой. Шуба как на меня шита, и даже переделывать ее мне не надо. С шубой и с двумя домами, где можно отлично покормиться. Куму ее провожал. Тоже вдова. Живет под Смольным и имеет паркетную фабрику после мужа. Звала к себе, и не премину быть у ней. Отчего не побывать? Вдова – вещь хорошая. От одной шубой попользуешься, от другой – шапкой…
Ты спрашиваешь про Игнашу Финикова? До Финикова ли мне теперь! Не бываю я у него и, благоденствует ли он или бедствует, – ничего не знаю. Я теперь у вдов.
Анна Ивановна здорова. С ней покуда без перемен. Рассказывал ей как-то о тебе, как о добром друге. Велела тебе поклониться от нее, хотя вы и не знакомы. Из поклона ее ты себе шубы не сошьешь, но все-таки исполняю ее желание.
А затем прощай. Крепко жму твою руку.
Твой Глеб.
Друже Ипполите, здравствуй!
Прежде всего сообщаю тебе мой новый адрес. Я переехал в дом Анны Ивановны по Большой Мастерской, № 179. Со вчерашнего дня я уж управляю домом и получаю деньги с жильцов. Сегодня получил за две квартиры: 60 и 25 рублей. Пишу: по доверенности вдовы надворного советника Гореч. Вчера она выдала мне форменную доверенность на управление домом.
Ах, что за добрая и за предупредительная эта женщина! Третьего дня пришла она ко мне в квартиру посмотреть, как я устроился, и когда увидала, что комнаты мои пусты и только одна занята кроватью, диваном и тремя стульями, то покачала головой и сказала:
– Ах, ведь вы холостяк и все по меблированным комнатам жили, а я-то дура…
Дальше
