пресную воду, пригодную для размножения, поэтому они движутся вдоль побережья в поисках пресных водоёмов иногда на много-много миль. Живут крокодилы долго, семьдесят – восемьдесят лет, и взрослеют они быстро. Лет в шесть – семь крокодил уже не прочь закусить своими младшими собратьями…
Мистер Трелони отвернулся от костра и посмотрел в саванну. После яркого пламени он ничего не различал какое-то время, а потом посмотрел наверх и увидел звёзды. Небо было сегодня свободно от туч, и оттуда, сверху, как из-под купола огромного величественного храма, на него смотрели миллионы синих, зелёных и багровых огней. И эти звёзды сверкали так, как никогда они не сверкают в Англии, и ему представилось, что это мерцание уж точно на что-то намекает, что-то хочет сказать ему, ему одному, и он, силясь понять смысл этих таинственных, загадочных речей, закинул голову и смотрел, и смотрел, не в силах оторваться, но уже начинал с горечью понимать, что ему никогда в жизни не разгадать этого…
– Что, мистер Трелони? Звёздами любуетесь? – раздался вдруг за его спиной громкий голос доктора Легга.
Мистер Трелони словно очнулся и обернулся на голос.
– Да, в Африке сумасшедшие, просто какие-то мучительные звёзды, – продолжал говорить доктор. – Смотришь, бывало, на них до одури, до умопомрачения смотришь, да так и пойдёшь с палубы, не поняв ничего…
Сквайр молчал, не зная, что на это ответить, он словно бы слов не мог найти. Где-то рядом, заглушая стрёкот цикад, раздался громкий смех матросов.
– А мы все уже спать пошли… Пойдёмте, дружище… Надо ещё намазаться на ночь от москитов и посмотреть змей в палатке – вдруг забрались, – сказал доктор и зевнул.
Не слыша ответа, доктор подозрительно глянул на сквайра, который по-прежнему сидел в той же позе, не шелохнувшись, и тёмными глубокими провалами глаз смотрел на него.
– Э-э, голубчик, однако, как вас развезло… Разве можно смотреть на африканские звёзды так пристально? – воскликнул доктор.
Он закрутил головой, высматривая что-то, и вдруг закричал испуганно, каким-то всполошенным голосом:
– Платон!..
Когда на его зов прибежал Платон, доктор Легг велел ему взять сквайра и отнести в палатку. Тут мистер Трелони окончательно очнулся. Он сердито отпихнул руки Платона, обозвал доктора «волшебной трубкой» и пошёл спать.
***
На следующее утро ничто, казалось, не напоминало им о вчерашнем происшествии с крокодилами. Ночь прошла спокойно, дождя не было, но саванна на чуткий взгляд мистера Трелони продолжала зеленеть. Матросы угомонились и вели себя, как всегда, а когда кто-то из них в присутствии капитана попробовал, было, возобновить вчерашнее подтрунивание над матросом Бруском, капитан осадил остряка.
– Джон, – сказал он ему строго. – Ещё раз это услышу, мокну в смоляную бочку…
И все
