и другие звуки «великого бала сатаны».
Наверно, ТАМ использовались какие-то бюрократические эвфемизмы для обозначения допросов с применением пыток и массовых расстрелов с последующим вывозом тел и их тайным захоронением. Теперь мы многое знаем и понимаем, что стоит за словом беса Коровьева, что «это надо поаккуратнее делать». И Булгаков знал о ночной жизни «известного учреждения», потому что он был одним из немногих современников той эпохи, который хотел знать и понимать.
Итак, дьявольские шуточки вполне выражают ментальность целого слоя населения страны, превращенного режимом в палачей-профессионалов. Не несущие ответственности за свои служебные действия, добросовестные исполнители приказов, презирающие людей за их человеческие «слабости», видящие в арестованном человеке только крысу, подлежащую истреблению, имеющие в нищей стране все жизненные блага, они – целая каста палачей – высвечиваются за образами «нечистой силы» булгаковского романа.
Остается добавить к внутреннему коллективному портрету этой касты еще один немаловажный штрих, который завершит характеристику столь специфической ментальности. Шуточная реплика Коровьева: «Подумаешь, бином Ньютона!» – стала крылатым выражением, подаренным русскому языку автором романа «Мастер и Маргарита». Переводится этот афоризм как возражение собеседнику при оценке сложности поставленной задачи, то есть что-то вроде «проще пареной репы».
Что же не представляет ни малейшего затруднения для Коровьева? Ну, конечно, назвать заранее человеку точное время и место его смерти и ее причину. Воланд поинтересовался у явившегося к нему с претензиями буфетчика Сокова: «Вы когда умрете?». Тут даже смиренный «маленький человечек» возмутился и взбунтовался: «Это никому не известно и никого не касается», – ответил он.
– Ну да, неизвестно, – послышался все тот же дрянной голос из кабинета, – подумаешь, бином Ньютона! Умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате (ММ-2. С. 683).
Предсказание Коровьева сбылось. Автор нам сообщает в эпилоге, что Алоизий Могарыч сменил Степу Лиходеева на посту директора театра, и ему пришлось назначить нового буфетчика. «Андрей же Фокич умер от рака печени в клинике Первого МГУ месяцев через девять после появления Воланда в Москве» (ММ-2. С. 809).
Буфетчик Соков, торговавший в театральном буфете «осетриной второй свежести», сумел выразить идею, которая объединяет всех живых людей, даже если они не осознают этого своего единства. Эта идея состоит в нравственном запрете рассматривать любого человека как потенциального покойника к определенному моменту времени и на этом «фундаменте» строить свои жизненные планы. Знать точное время смерти заранее и интересоваться этим вопросом может только убийца, кроме него, никто подобными сведениями не располагает. Особое видение, которым обладает убийца, следящий за своей
