случай, который произошел со мной, еще лучше показывает простодушие и честность немцев. Как следует из записи в дневнике, это случилось 17 сентября: у меня сломались часы, я понес их чинить в мастерскую на большой улице. Поскольку Берлин я знал плохо, в дебрях его высотных домов, среди потоков машин и городского шума я чувствовал себя словно бабушка Лю в Саду роскошных зрелищ из романа «Сон в красном тереме» – голова моя кружилась от удивления, и постепенно я перестал понимать, где какая сторона света. Часы нужно было забирать на следующий день, но припомнить, где же находится эта мастерская, мне никак не удавалось. Наконец я увидел место, показавшееся знакомым, вошел и поздоровался хозяином, стоявшим за прилавком. Это был пожилой человек в очках для чтения, очень похожий на того, что принял вчера сломанные часы. Я отдал ему квитанцию, тот долго искал мои часы в стеклянном шкафу, но их там не оказалось! Часовщик заметно разволновался, на лбу у него выступили бисеринки пота, он посмотрел на меня поверх очков и нервно сказал: «Приходите-ка вы завтра!»
По пути домой я размышлял о произошедшем, а на другой день вернулся в мастерскую – часов, конечно же, не нашли. Старик-хозяин совсем разволновался, лоб у него еще сильнее вспотел, даже руки слегка дрожали. Он очень долго рылся в шкафу, все там перевернул, и вдруг – словно молнией озарило или сам Господь помог, – внимательно рассмотрев квитанцию, часовщик воскликнул: «Это не наша!» Тут-то до меня и дошло, что я зашел не в ту мастерскую. Об этом пустячном случае я написал целое эссе «Комедия с часами», которое включено в сборник моих сочинений.
Таких нелепостей со мной случалось много. Расскажу еще одну историю. Немцы только раз в день едят горячее – в обед. Ужинают традиционно чаем и бутербродами. Однажды я купил в мясной лавке окорок на ужин. Вечером с огромным энтузиазмом заварил чайник красного чая [9] и уже предвкушал трапезу… Однако, откусив кусок окорока, я понял, что мясо совершенно сырое! «Как это немцы позволяют себе так потешаться над иностранцами! Просто возмутительно!» – негодовал я весь вечер, и даже во сне ощущение обиды не покидало меня. На другой день с самого раннего утра я примчался в лавку, встал в надлежащую позу и приготовился произнести обличительную речь. Продавщица, поглядывая на окорок в моих руках, слушала претензии с некоторым недоумением, а потом громко рассмеялась. Она объяснила мне: «В немецкой кухне есть блюда из сырого мяса, и можете быть уверены – для них мы используем только самое хорошее, самое свежее мясо». Ну и что мне было на это ответить? Я чувствовал себя полным балбесом.
Вообще-то я приехал в Германию не наедаться окороками, а получать образование. Прежде всего для этого нужно было овладеть немецким языком. Несмотря на то, что я посвятил его изучению четыре года в Цинхуа и имел восемь оценок «отлично», с разговорным немецким у меня были сложности. Чтобы побороть свою немоту, я был вынужден брать дополнительные уроки. Господин
В нашем понимании это черный чай.
