Я рада, что поговорила с вами.
– Я тоже этому рад, – согласился отец. – А теперь я серьезно побеседую с лордом Гастингсом. – Он мрачно улыбнулся.
Июльское солнце пекло макушку Елизаветы, которая вместе с Марией и родителями стояла перед входом в церковный двор в Фотерингее в ожидании похоронного кортежа. Их окружала августейшая компания, в которую входили дядя Кларенс, дядя Риверс, Дорсет, весь напряженный и сторонившийся лорда Гастингса, и много других дворян. Принцесс одели в черные платья и темно-синие вуали – цвета королевского траура, – вроде тех, что носила мать. В воздухе витало ощущение принужденной любезности. Елизавета чувствовала враждебность, исходившую от лордов, которые терпеть не могли друг друга, особенно дядя Кларенс; он вообще в последнее время ходил с очень недовольным видом.
Сегодня дом Йорков прощался со своим дедом и дядей, которого Елизавета в жизни не видела. Много раз слышала она, как шестнадцать лет назад герцог Йоркский и его семнадцатилетний сын герцог Ратленд пали в битве при Уэйкфилде и были кое-как захоронены в Понтефракте злобными Ланкастерами.
Теперь отец предавал их прах земле с должными почестями в коллегиальной церкви[11], основанной Эдмундом Лэнгли, первым герцогом Йоркским, рядом с великолепным замком Фотерингей, одной из твердынь дома Йорков. Елизавету передернуло, когда она представила, какое отвратительное задание пришлось выполнить людям, которые выкапывали тела из земли и перекладывали их в новые гробы.
Процессия приближалась, во главе ее ехал на коне дядя Глостер, весь в черном, за ним следовало множество пэров и герольдмейстеров. Вот показалась первая погребальная колесница, влекомая шестью конями в соболиных попонах с королевскими гербами Англии. Поверх гроба лежало резное изображение герцога Йоркского в подбитой мехом горностая мантии и церемониальной шапке. Несмотря на то что стоял разгар дня, одр был уставлен горящими свечами, его осенял крылами серебряный ангел, державший в руках золотую корону в знак того, что герцог был законным королем Англии.
Елизавета видела слезы на глазах дяди Глостера.
– Печально, что Ричард мало знал нашего отца, – пробормотал король. – Ему было всего восемь, когда того убили. Он родился здесь, в замке, вы знали об этом?
Елизавета кивнула, глядя, как к ним медленно и торжественно подкатывает катафалк дяди Ратленда. Наконец колесницы остановились. Король склонил голову перед гробом своего отца, выражая покорность и послушание, а затем, плача, прикоснулся к нему руками. После этого катафалки закатили в церковь. Елизавета с Марией пошли вслед за королем и королевой, а позади них выстроилась длинная процессия из духовенства и лордов. Отец взошел на огороженный помост, где стояла королевская скамья, а дядя Кларенс, дядя Глостер и герольдмейстеры заняли свои места вокруг катафалков, почтительно склонив голову. Отслужили мессу, после чего королевский камергер от имени короля возложил семь парчовых покровов на гробы, и все отправились в замок на ночлег.
На следующий день Елизавета и Мария снова
