героя злобная мысль. – А потом и самому замочиться».
«Нет, во всём виновата Луна-Яичница. А негр здесь ни при чем. Разве он знает о моей к ней любви? Так что надо порешить только её, – продолжал он раскручивать свою мысль. – Убью её – пристрелю! А потом и сам застрелюсь».
И Свин прекратил думать и замер, затаив даже дыхание, как бы ожидая родительского одобрения из-под земли.
Но он не ощутил этого одобрения. И желание убить Луну-Яичницу и себя стало как-то вдруг не таким сильным.
«Ладно, поживём – увидим», – сказал он себе мысленно. И почувствовал внезапно такое дикое желание жить и так испугался смерти! Ведь смерть – это неизвестность, причём, необратимая. А неизвестное всегда страшно.
И тут взгляд нашего героя как-то незаметно перескочил на едва выступающую из-под земли замшелую могильную плиту, находящуюся совсем рядом с сооружённой им оградой. Свин уже бесчисленное число раз видел едва различимую, затёртую временем надпись на этом надгробии и знал её наизусть. И теперь она тут же всплыла в его памяти: «Федор Фролович Персеверанский (1871—1911) – борец с неизбежностью».
«Странная надпись, – уже в который раз подумал Свин. – И мало прожил этот господин – всего сорок лет. Наверное, очень трудно было ему бороться с неизбежностью».
Уходя с погоста, Свин почему-то вспомнил о своей недавней поездке туристом в Европу и об одном старом кладбище, которое он там посетил. И подумалось ему, что на их кладбищах много камня, а на здешних – много земли.
* * *
Итак, наш герой решил жить – жить на все сто. Луна-Яичница наставляет ему рога, а он сидит, как козёл. Ну, ничего – её измена будет отомщена. Он ей ещё покажет. Будет оттягиваться по полной катушке: бабы и алкоголь – надо пользоваться жизнью, пока ещё осталось немного здоровья, пока ещё не лёг он в землю рядом с родителями!
* * *
Вечером следующего после посещения кладбища дня, в субботу, Свин решил отправиться в популярнейшую и единственную в их городе дискотеку, носившую красивое название «Фауна». Дискотека эта открылась недавно, уже в постреволюционное время. А до этого в обширном двухэтажном здании из красного кирпича, занимаемым ныне «Фауной», помещался Дворец культуры молодёжи, бывший под эгидой партийных городских властей.
И в суровое дореволюционное время большой зал Дворца культуры иногда использовался для танцевальных вечеров, – но в основном там проводились различные собрания, лекции и торжественные концерты. Эстраду зала тогда, конечно же, украшало традиционное, сделанное из белого гипса поясное изображение Старшего Вождя. И сейчас оно было оставлено в дискотеке, в уголке, аккуратно прикрытое тяжёлой бархатной занавеской. Оставлено, может быть, для прикола, а может быть, и на тот случай, если власть опять
