же выдавали его золотистые пышные локоны и ярко-голубые глаза. Он предпочитал их подчеркивать теми же цветами в нарядах. Поговаривали, что его туфли частично сделаны из золота. Элейна не уступала Лорансу в приметной внешности. Ее огненно-рыжие вьющиеся волосы и темные, почти черные глаза, отлично сочетались с ее платьями, расшитыми узорами из нитей жемчуга. Королевская чета прошла к двум специально выделенным местам за столом. Лоранс щелкнул пальцами, указав на лакея с графином. Юноша тут же подошел к королю и наполнил монаршие бокалы вином. Правитель Визерии огласил:– Господа, мы пьем сегодня за здоровье моей дорогой сестры. Долгих лет и процветания! За Лиару!
– За Лиару! – вторили придворные.
Король и королева сели за стол. Гости без промедления сделали тоже самое. Самуэль долго наблюдал за тем, как приглашенные нещадно поглощали блюда одно за другим, а лакеи не успевают отходить от стола, постоянно наполняя тарелки или подливая в бокалы. Лишь бы не видеть как за ним наблюдает знакомая пара глаз. Он боялся отвлечься и ответить на этот взгляд, поэтому стал смотреть на музыкантов. Увлеченные создаваемой мелодией из звуков, они не замечали ничего вокруг. Один из скрипачей даже прикрыл глаза. Он напомнил ему младшего брата, Аррона. Тот так же, сев за пианино, полностью отдавался воле пальцев, ловко бегающих по клавишам. И много раз, играя вслепую, брат словно сливался с инструментом, и выдавал изумительную гармонию звуков.
– Слышал, Ваш брат вечером выступит для сестры короля, – прервал раздумья Самуэля камердинер.
– Да, Виллам, это так. Волнуюсь за него больше, чем он за себя.
– Вы же знаете, он справится. О его игре многие придворные прекрасно отзываются, – улыбнулся камердинер, поправив усы.
– Все же это Лиара. А оплошать перед сестрой Лоранса – значит оплошать перед самим королем, – Самуэль глубоко вздохнул.
– Да. Ее Высочество бывает дерзкой, такой уж у них с братом характер, – мягко и понимающе сказал Виллам, – Но талант Аррона не подведет, я уверен.
Когда обед был окончен, Лоранс так же напомнил всем о музыкальном вечере, куда все обязаны прийти. Королевская чета удалилась и, постепенно, придворные тоже начали расходиться. Самуэль следил за лакеями и пажами, которые убирали со стола, пока к нему приближалась знакомая фигура, на чей взгляд он так боялся ответить.
– Должна поблагодарить Вас за столь прекрасный обед в мою честь, – он видел боковым зрением, что Лиара осматривала его плотоядным взглядом.
– Благодарю Ваше Высочество. Однако я не повар, это все заслуга кухни, – он все еще не хотел смотреть ей прямо в глаза. В груди и животе что-то приятно защекотало.
Лиара скользнула ладонью по его влажной от пота руке, сказав:
– Ваше скромность мне всегда нравилась. Но Вы так боитесь своих чувств. Даже рука и та напряжена. И, все же, по тому поцелую могу с уверенностью сказать, что они взаимны.
