сейчас поднимусь, – заикаясь ответил он.Элайза и Барнабус уже поднялись на второй этаж и зашагали по коридору. На свинцовых ногах Самуэль еле-еле подошел к лестнице. Рьяно вцепился в перила и начал постепенно подниматься наверх. Каждый подъем на ступеньку выше давался нелегко. В горле перехватило дыхание. Будто он только что бегал. В конце подъема он постоял и отдышался. От лестницы свернул вправо и уже более уверенно прошагал в кабинет.
Первый, на кого он обратил внимание – Ронфель. Настолько грустным и мрачным был его вид. А сам он сгорбился над столом, изучая бумаги из конверта. Тусклый свет из-за окна позади хозяина смог добраться лишь до Ронфеля. Остальная часть круглой комнаты утопала в полумраке. Но в нем виднелись очертания ярких платьев Элайзы и Доры. Самуэль присоединился к Аррону, сидящему на одном из диванов в кабинете.
– Что ж, раз все теперь здесь, я оглашаю…завещание, – заговорил осипшим голосом Ронфель и оглядел всех.
В кабинете повисла асболютная и неуютная тишина. Самуэль непроизвольно напряг все мышцы. Дядя громко зачитал:
– “Я – Валентайн Де Бург, гражданин Визерии, потомственный дворянин и владелец фамильного имения, завещаю: в случае моей смерти передать все принадлежащее мне имущество в равных долях Самуэлю Вейн, Джератту Вейн, Бриенну Вейн и Аррону Вейн соответственно”, – дядя запнулся.
– Милостивый Господь, Ронфель, они и это продумали…с фамилией, – надрывающимся голосом произнесла Дора.
Элайза и Барнабус непонимающе взглянули на супругов Вейн.
– Мы позже объясним, – вскинул руку Ронфель, – тут еще не все. “За добросовестную службу из личных средств с моего счета в банке направить мисс Элайзе Синрейн двести тысяч арлингов, а также мистеру Барнабусу Фольклэр двести тысяч арлингов. Владение моим личным счетом в банке оставить за Ронфелем Вейном”.
Барнабус вскрикнул:
– О, Господи! Это же баснословные суммы. Я…даже не могу их поблагодарить их за это, – старик заохал. Его успокаивала Элайза, так же сильно удивленная подобной щедрости со стороны бывшего хозяина. Одной рукой она поглаживала по спине Барнабуса, а второй, дрожащей, – постоянно тормошила веер.
– Это все, дядя? – рассерженно спросил Бриенн, поджав губы. Самуэль заметил, что в его глазах заблестели подступающие слезы.
– Даже никакого прощального письма? – дополнил его вопрос Джератт. Он был не менее расстроен, чем Самуэль или Аррон.
Ронфель посмотрел еще раз все бумаги на столе и в самом конверте. И помотал головой:
– Только документы на право владения имуществом, счетом и на выдачу арлингов для мисс Элайзы и мистера Барнабуса.
– Ясно, – зло кинул Бриенн и демонстративно вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
За ним вслед вскочил Джератт с криком:
– Подожди, брат!
Самуэль встретился взглядом с Арроном. В его глазах читалась
