в Армавир шофёр отправился на базу, чтобы заправить машину, отдохнуть и подготовиться к возвращению в Краснодар, куда поездка намечалась на следующий день. Борис пошёл к Сердеевым, там он был радостно встречен Катей и дочкой. Они сейчас же начали связывать остатки своих вещей, которых было ещё много, главным образом, это было бельё.
Когда Алёшкиины приехали к Сердеевым, то оказалось, что привезённые ими с собою вещи – верхняя одежда, посуда, бельё и множество других мелочей – в квартиру поместить нельзя, поэтому все они находились в сарае. Готовясь к отъезду, Катя добавила к ним и то, чем пользовалась постоянно, и то, что приобрели за время жизни в Армавире. Например, набралось порядочно книг, купленных Борисом с рук у одной старушки.
В период сборов Катя была грустна и озабочена. На вопрос Бориса, чем она так огорчена, она ответила:
– Ты знаешь, я ведь совсем рассорилась с Милкой. Она сразу же после твоего отъезда стала упрекать меня, что мы приехали и сели ей на шею, Митя тоже очень недоволен. Он уже заметил, что ты, очевидно, всё-таки останешься беспартийным, и беспокоится, что из-за тебя может иметь неприятности. Ну, я, конечно, не сдержалась и наговорила сестрице кучу любезностей, ведь мы у них почти все наши деньги прожили! Одним словом, поцапались мы с ней здорово. А самое главное то, что она, Милка, решила маму оставить у себя. С первых же дней ведь она взвалила на маму все домашние дела. Видишь, в Хабаровске она им не нужна стала, так они её к нам спровадили, несмотря на то, что у нас Вера жила. А теперь, когда мы маму с Дальнего Востока за свой счёт привезли, так она им опять понадобилась. Да и мама тоже хороша! Уже не знаю, чем мы ей не угодили, но она встала на Милкину сторону и заявила, что останется у неё. Я, конечно, не удерживала, но всё-таки обидно…
Борис, как мог, успокоил взволнованную жену, но и к Людмиле, и к Мите, когда они вернулись с работы домой, отнёсся довольно холодно. А вот они, узнав, что Борис забирает семью и переезжает в Краснодар, стали такими же приветливыми, как и в день их приезда, но он уже знал цену этой приветливости.
Как мы уже сказали, большая часть вещей Алёшкиных находилась в сарае, кроме того, в течение дня Катя и Борис добавили туда ещё несколько узлов. Под предлогом того, что надо охранять вещи, Борис лёг спать в сарае, оставив жену и дочку в комнате, где они обычно спали до этого. Катя была удивлена и обижена, ведь это было в первый раз со времени их женитьбы, когда, находясь в одном доме, они спали врозь. Ранним утром следующего дня она пришла к Борису в сарай и прилегла рядом с ним на устроенную из тюков одежды импровизированную постель. Борис вскочил. Она удивлённо взглянула на него:
– Что с тобой, Борька? Чего ты испугался?
Понимая, что рано или поздно это придётся сделать, Борис, встав у двери сарая, рассказал ей всё. Слушая его довольно-таки путаный и сбивчивый рассказ, Катя была поражена. Как? Её Борька, клявшийся в любви и, очевидно, действительно по-настоящему любивший, ей изменил… И с кем – с какой-то
