громко, даже громче Та-марки, которая куталась в поношенное осеннее пальто и шмыгала на ветру носом.
– Что нам делать, чтобы не погрязнуть в невыполнении плана, в халтуре, в браке? Клеймить бракоделов, не позволять им подводить коллектив! Пусть они равняются на передовиков производства, которые своим трудом добиваются, чтобы наш колхоз высоко нес знамя революции, служил Родине. Товарищи, в этом году мы увеличили площадь посевов овощей, наконец-то разбили новые теплицы на месте старых, поставили новое оборудование в цех. Мы обязаны выполнить задачи, поставленные съездом…
– Ага, новое, как же! – зашмыгала носом Тамарка.
– Да помолчи ты, – прокартавила беззубая женщина в телогрейке и сплюнула на землю.
Вокруг зашептались.
– …Поздравляю вас, товарищи, с Первомаем! Мир, труд, май! Ура! – провозгласил Дмитрий Викторович и, сойдя с автомобильного колеса, заменявшего трибуну, принялся растирать руками лицо и пить горячий чай из маленького китайского термоса. Такой был когда-то и у Лены, только потом в нем разбилась колба, а после, в пожаре, сгорел и корпус, который бережно сохранялся в надежде каким-то чудом купить новую колбу взамен разбившейся.
Все почти сразу принялись расходиться кто по домам, кто по рабочим местам. В честь праздника у поселкового магазина продавали меренги и ватрушки – подарок от соседнего поселка, где не было колхоза, но зато был хлебозавод. Отстояв в очереди, замерзнув, укрываясь от ветра, Лена шла домой и несла Кириллу два больших бумажных кулька.
Глава вторая
I
Кириллу он сразу понравился. Его звали Дмитрием Алексеевичем или просто Алексеичем. Он был на десять лет старше мамы. Впрочем, возраст, как известно, бывает биологический, формальный и, так сказать, психологический. Это условности, но десять лет – это была формальность. Особой разницы в возрасте с ним Лена не чувствовала. Им было о чем поговорить на работе и вне работы. Алексеич работал в колхозе трактористом, но фактически занимался всем, чем требовалось – не только водил трактор, но и чинил его, ремонтировал крыши, помогал с оборудованием в цехе, когда оно выходило из-под контроля и женщинам, даже таким, как Тамарка, было не справиться.
Они вдвоем – Алексеич и Кирилл – ходили на рыбалку и не только на речку, но и на озеро. Кирилл рыбачил, а Алексеич просто скидывал рубашку, закатывал штаны и сидел, подставляя лицо солнцу. Проходя мимо чужих лодок и видя, с какой завистью на них смотрит Кирилл, Алексеич трепал его за плечо и говорил:
– Ничего, брат, когда-нибудь мы с тобой увидим большие корабли.
– Большие-большие? И поплывем на них? – спрашивал Кирилл. – На нашем озере большой корабль не пройдет, тут глубина маленькая.
– Почему сразу на озере, брат? Большому кораблю большое плавание. На море выйдем, на морскую рыбалку.
– Правда?
– Ну,
