style="font-size:15px;"> Солнце припекало. Кирилл шел, тяжело дыша от жажды, и гордо нес щуку. Чтобы хвост щуки не волочился по земле, приходилось прилагать усилия. Алексеич шел позади с удочкой и банкой с червями в одной руке, успевая обмахивать себя шляпой и сматывать на ходу веревку другой. Когда они поднялись по пригорку и подошли к дому, то увидели Лену, половшую грядки в огороде.
– Мама, смотри, какую мы поймали! – крикнул Кирилл и, тужась, поднял рыбу над головой.
– Батюшки мои! – Лена сняла перчатки и вытерла со лба пот. – Это как же вы такую огромную! Это что, щука?
– Щука, мама! Большая, правда? Знаешь, как она дергала! Мы с Алексеичем тянули, а она такая злая, дергала, дергала, дергала! Я уже думал, что не поймаем, что уйдет!
– Ну, молодцы! Я вам с нее котлеты сготовлю. Неси в дом. Да умойся как следует и попей, а то не пойми на кого похож. Я тебе молока принесла, бидон на столе.
Она посмотрела на Алексеича, а тот пожал плечами.
– Чему ребенка учишь! Он теперь каждый день за этими щуками бегать будет, а мне в огороде помощь нужна, картошку окучить, прополоть. Скоро огурцы будут, если от заморозков не померзнут. Сухих веток на дрова насобирать.
– Да справимся мы, справимся. На выходных и я тебе помогать буду. А что, уже два часа?
– Нас отпустили раньше, сегодня вечерняя бригада моет ванны.
Даже вечером жара не отступала. Алексеич чистил щуку и, пока в печи разгорался огонь, крутил ручку старой скрипучей мясорубки. В радиоприемнике садились батарейки, и сразу после новостей Лена повернула ручку и выключила его. В доме снова стало тихо. «Тебе б керосинку завести, хозяйка», – деловито заметил он, но Лена лишь фыркнула по этому поводу. Кирилл, захлебываясь от удовольствия, в подробностях пересказывал маме историю о том, как щука клюнула и как ее удалось вытащить на берег. Лена слушала, а перед глазами у нее проносилось собственное детство, лето в этом самом доме, бабушка, козье молоко на завтрак и мальчишки, весь день пропадавшие на речке и озере.
Свечу не зажигали допоздна. Летнее солнце закатилось за озеро и повисло над лесом. Его красный краешек будто бы задевал небо, ставшее похожим на бескрайнюю морскую бездну. Вода в озере покрылась огненно-красным бархатом, который расстелился и на макушки деревьев, на кусты, на покосившийся забор, на грядки с зеленью, на крыши соседних, стоявших заколоченными домов. «Гу-гу-гу!» – кричала в лесу неведомая птица, словно намекая: «Пора, поторопитесь». И по ее зову на красном бархате засверкали блестки: то тут, то там на темно-синем небе карельской белой ночи, на его красной кайме загорались звезды.
II
Лене не хотелось ехать в город. Она уже редко вспоминала прежнюю городскую жизнь, работу, новую квартиру, в которой они с Кириллом успели пожить совсем немного. На поездке настаивал Алексеич:
– Да тебе самой дела в порядок привести надо, квартиру проверить, на работе объясниться. Никто другой за тебя это не сделает.
– А что мне сказать им? Они и так всё знают! И мне
