а вы обвинять бросаетесь. А еще при исполнении. Да я схватил первое, что попалось под руку, сгреб одежду с вешалки, когда уже дверь горела и в дыму всё было!
– Гражданка, вы подтверждаете, это ваши вещи?
– Мои, – вздрогнув и обернувшись, чтобы посмотреть на сына, произнесла Лена. – Я всё подтверждаю, всё мое.
– Ну, значит, спасибо вам, товарищ. А вам, гражданка, завтра с утра в милицию, документы восстанавливать.
– Документы здесь, все целы, – Лена тряхнула папку, и из нее посыпались какие-то справки, паспорт, дипломы, свидетельства о рождении. – Спасибо вам, Аркадий Ильич, дорогой, спасибо. Даже не знаю, что сказать. Извините, никак не приду в себя, никак. Что теперь будет, не представляю даже. Хотя живы все, правильно вы сказали.
Пожарные засобирались. На руках у Лены осталась бумага о том, что тогда-то и тогда-то по такому-то адресу случилось возгорание, причиной которого явилась неисправная электропроводка, что пострадавших нет. И приписка: помещение для проживания непригодно. Всё происходило почти молниеносно: пожарные ушли, Аркадий Ильич продолжал бормотать, соседка, скрестив на груди руки, охала и поддакивала ему. А Кирилл стоял рядом и старался заглянуть маме в глаза, найти в них ответ на вопрос, что случилось и как они будут дальше без любимых маминых занавесок, книг, его игрушек и новых кухонных табуреток, на которые не разрешалось забираться с ногами.
– Тебе есть куда пойти? Ах, что я такое спрашиваю! Совсем дураком старым сделался, – Аркадий Ильич знал, что родителей Лены, живших в деревне, давно нет в живых, брат трудится далеко на Севере. – Времени-то уже сколько! Время пролетело. Только вот пообедали с Любочкой, еще сказал, погода никудышная, выходить сегодня не буду. И тут – бац, Любочка гарь услышала. Она у меня молодец в этом плане. А сейчас – ай-ай, совсем поздно. Люба! А Люба!
Из квартиры, покачиваясь и прихрамывая, вышла соседка. Один ее вид указывал на то, что суета, возникшая вокруг случившегося пожара, порядком ей надоела. Она взглянула на мужа и недовольно наморщила лоб.
– Любочка, мы же не бросим наших погорельцев? Вот скажи мне на милость, не бросим? Ты посмотри на них и на часы. Куда идти?
Соседка сразу же преобразилась в лице: уже скоро она засуетилась на кухне с ужином, изредка покрикивая на внуков и на Кирилла, возившихся в комнате с игрушками. А Аркадий Ильич с Леной и соседом снизу тем временем разгребали пожитки в квартире, решая, что еще может сгодиться, кое-как прилаживали на место выломанную дверь и закрывали окна местами потрескавшимся, сложенным в два слоя, тепличным полиэтиленом и кусками фанеры.
В одной из комнат трехкомнатной квартиры, выделенной Аркадию Ильичу с его женой как заслуженным работникам какой-то очень важной отрасли народного хозяйства, не было ничего, кроме двух кресел, ковров на стене и на полу и тумбочки с телевизором в углу. Телевизор был старый и неуклюжий, и, чтобы не пугать своим видом гостей – а комната как-никак была гостиной, – накрывался белой
