свою самочку.
– Вы работаете таксистом? – спросила Полина, подняв брови.
– Да какая это работа! – сплюнул Вачик. – Это так, временно. Пока не раскручу одну тему.
И он облокотился на свою белоснежную дэу.
– Ты помнишь, что я за тобой в понедельник в шесть заеду? – подмигнул Вачик Веронике.
– Я-то помню, а вот ты-то помнишь? Опять на эсэмэску не ответил, – сказала Вероника.
– Ты что! Я как мог такое забыть? – и Вачик маслено заблестел черными глазами.
– Мы опаздываем, – напомнила Полина, с любопытством разглядывая уже не только Вачика, но и Веронику, которую она только что как будто увидела в первый раз.
Прощаясь, Вероника нерешительно сделала шаг навстречу Вачику, но он уже сам подхватил ее и оставил у нее на щеке влажный след совсем не приятельского поцелуя. На Веронику дохнуло его совершенно не изменившимся запахом – сигарет, одеколона, кожаной куртки, мускусного, здорового пота, вяжущего, как адлерская хурма, твердая, красная, по которой видно, что будет вязать, но не откусить все равно невозможно.
– Ты переписываешься со своим одноклассником? – насмешливо улыбаясь, спросила Полина.
– Нет, конечно, с чего ты взяла? – Вероника слегка вздрогнула.
– Ты сказала, что он на эсэмэску тебе не ответил.
– А… Да. Я с кучей своих одноклассников переписываюсь, ты разве нет?
Дорога обратно тянулась вдоль длинного одинакового жестяного забора с наклеенными на металл фотообоями, имитирующими забор настоящий, каменный. Возвращались Вероника и Вадик в одной машине.
– У тебя одноклассник таксистом работает? – вдруг спросил Вадик.
– Откуда ты знаешь? – Вероника остановила поднявшуюся первую волну испуга, вспомнив, что пока еще ни в чем не виновата и не может быть изобличена.
– Мне Полина сказала. Прелестная девушка эта Полина.
– Да, – ответила Вероника. – Прелестная.
– Так что этот одноклассник? Он тебе нравится?
– В каком смысле? – с возмущением сказала Вероника и сама заметила неестественность своего возмущения. Которую, впрочем, совершенно не заметил Вадик.
– В человеческом, в каком еще.
– Ну, он мне не не нравится. Он нормальный.
– Не хочешь Сурена на него заменить?
– Что? – Вероника поперхнулась слюной.
– Я говорю, Сурен же тебя расстраивает. Замени его на одноклассника своего. Если уж менять Сурена, все-таки лучше, чтобы не совсем с улицы человек. В нашем положении. Ты понимаешь.
Вероника отвернулась к окну, чтобы не расхохотаться.
– У Вачика, – сдавленно произнесла Вероника и удивилась, как ее взволновало впервые при муже вслух назвать это имя – то самое имя, которое уже две недели будило ее, отправляло ко сну и не отпускало ни ночью, в счастливых горячечных
