в известной всему миру гостинице «Прекрасная Звезда». С этими словами я вложил емув руку двадцать пять луидоров. Почувствовав в руке деньги, хозяин просиял; угрюмое выражение его лица сменилось наилюбезнейшим, обращение его из сдержанного стало вдруг добродушным, и, пока он проворно опускал в карман золотые монеты, было очевидно, что между нами уже установились самые приятельския отношения.
Разумеется, я тотчас же завёл речь о разбитой голове полковника. Мы вполне согласились между собою, что не надели я его довольно веским щелчком моею тростью, он снес бы головы у половины населения «Прекрасной Звезды». Все слуги до единого разве не подтвердят этого под присягой?
Дальновидный читатель, вероятно, поймет, что кроме цели уклониться от скучных допросов правосудия я имел и другую причину стремиться в Париж как можно скорее. Можно судить о моем глубоком ужасе, когда мне объявили, что в эту ночь нельзя достать лошадей ни за деньги, ни за какую-либо приязнь. Последняя пара, какая имелась в городе, взята была в гостиницу «Французский Герб» для господина, который обедал и ужинал в «Прекрасной Звезде» и которому в эту же ночь необходимо было отправиться в Париж.
Кто был этот господин? Уехал он уже? Нельзя ли его убедить остаться до утра? На эти вопросы я скоро получил ответ.
Путешественник оказался в своем номере, торопясь уложить вещи, и звали его Дроквилем.
Я единым духом взбежал к себе наверх. Там я нашел моего камердинера и при виде его мысли мои тотчас приняли другой оборот.
– Ну, Сэн-Клэр, говори скорее, кто эта дама? – вскричал я.
– Она дочь или жена – что именно, все-равно, – графа де Сент-Алира, старика, которого генерал чуть не изрезал саблею на ломти, как огурец, если б вы, по счастью, не уложили его самого в апоплексическом ударе. '
– Молчи, дурак! Он напился как скот и храпит во всю ивановскую; он мог бы говорить, если б хотел – да кто о нем заботится? Живо собери мои вещи. Где остановился мсьё Дроквиль?
Разумеется, Сен-Клэр и это знал; ему всегда было известно всё на свете.
Спустя полчаса Дроквиль и я катили по дороге к Парижу в моем экипаже и на его лошадях. Я рискнул было спросить между прочим, не жена ли графа де-Сент-Алира была с ним и нет ли у него дочери?
– Есть, и прелестная молодая девушка, говорят; но была ли жена с ним, или эта дочь от перваго брака, я сказать не могу. Я видел одного графа.
Вскоре маркиз стал подрёмывать и быстро заснул, прижавщись в уголок. Я также задремал и то и дело кивал головою; но маркиз спал, как убитый. Проснулся он только минуты на две на следующей станции, где на наше счастье лошади уже были заготовлены его человеком, посланным, как он мне сообщил, с этою целью вперед.
– Простите меня, я скучный спутник, – сказал он: – но признаться, в течение трех суток я не спал более двух часов. Я выпью здесь чашку кофе; все-таки я порядком выспался. Советую и вам спросить себе чашку. Здесь кофе бывает отличный.
