вообразите, что статуи всем и каждому смотреть можно. Этот пример обращается и на эстампы.
– Плутишка! Он доказывает превосходно! Который вам год, красавчик?
– Семнадцать, сударыня!
– Где учились рисовать?
– В Академии Художеств!
– Хорошо, я не стану разбивать коллекции. Возьмёте ли оптом за каждую по два червонца?
– Чтобы доставить счастье итальянскому художеству находиться в кабинете столь прекрасной госпожи, – я согласен.
– Вы слишком учтивы, и походите на маленького льстеца. Да, сударь, вы – льстец, и самый опасный! Тридцать семь эстампов составят семьдесят четыре червонца. Всей суммы теперь заплатить не могу – вот вам пятьдесят, за остальными пожалуйте завтра вечером, ровно в девять часов; малютка моя Саша станет дожидаться и проводит вас, я хочу с вами познакомиться – слышите! – Только содержите в тайне мою покупку, и никому не сказывайте о завтрашнем вечере.
– Понимаю, сударыня.
– Понимаю! – повторила лицемерка, передразнивая меня со смешными гримасами. – Прощай, прекрасный живописец! Приходи непременно – ты не станешь раскаиваться.
Я поклонился и вышел, Саша провожала меня; на крыльце, я тихонько положил ей в руку два червонца.
– Что это, сударь, деньги? Я не возьму.
– Почему?
– Барыня говорить: не бери, и ничего не проси от мужчин.
– Саша! Саша! – кричала сверху лицемерка. Я только успел поцеловать ее и приневолить удержать червонцы; она не имела времени противиться и, по вторичному зову, побежала на верх.
Я от радости побежал в училище, как сумасшедший. Золото и Саша приводили меня в восхищение; я считал себя богаче Креза, царя Лидийского, и счастливее Париса, похитителя прекрасной Елены.
– Победа, друзья мои! Победа! – кричал я с торжеством. – Вот деньги! Не даром Шедоний тянулся за картинами! – Тут я рассказал подробно о приеме лицемерки; какими умильными глазами она посматривала на меня; как назначила завтрашний вечер для получения остальных денег и знакомства.
– Это превосходно, – сказал Князь, который присоветовал мне продать картины этой женщине. – Какова она собою?
– О! что касается ее красоты, то должно сыскать знатока, и продать ей вместе с картинами самого Шедония – она толста, смугла, угревата, зато горничная…
– Какая нужда до жиру и угрей, Антоша? Теперь скажу: в твое отсутствие я не оставался без дела, рассмотрел нашу новую кухарку; она, право не дурна, и не старше Туанеты. Однако не одно волокитство нас сблизит, а твоя польза: повариха нам нужна; в её власти горшки и кастрюльки; она раскладывает кушанье; должно остерегаться одних чашек и питья – они часто в распоряжении самой Туанеты. Я дал ей в задаток два червонца, а вечером расскажу подробно, какие нам нужны услуги.
Я возвратил князю деньги, поблагодарила за предусмотрительность – она показалась необходима; но скорый и внезапный выход из училища освободил меня от всех опасностей.
Я ждал с нетерпением
