в особую книгу. Предлагая ее читающему миру, я надеюсь заслужить одобрение некоторой его части. Хотя в этой книге нет (и не должно быть) связной истории России, но в период более чем сто лет, именно от начала царствования Петра I до конца царствования Павла I, не встречается, насколько я помню, ни одного замечательного, отмеченного в русских летописях события, о котором не было бы рассказано довольно обстоятельно в этой книге, уже и потому, что в этих событиях всегда принимал, более или менее, участие какой-либо избранник. В книге упомянуты многие великие подвиги, как они того заслуживали, но вместе с тем в ней разоблачены и многие мерзости и жестокости.
Понятно, что устные и письменные источники, из которых я черпал, не могут быть указаны. Печатные же книги, содействовавшие моему труду, по крайней мере главнейшие, мне хотелось бы переименовать, хотя я и не в состоянии теперь привести точный их заголовок. Приблизительно они следующие: Вебер «Преобразованная Россия», Бюшинг «Исторический магазин», Манштейн «Мемуары», Штелин «Анекдоты о Петре Великом», Рюльер «Русская революция 1762 года», «Жизнь Екатерины II», «Жизнь Ор-лова», «Анекдоты о Потемкине», «Секретные записки о России», Реймерс «Петербург в конце первого столетия своего существования» и различные оригинальные и устарелые биографии и книги, точное заглавие которых я запамятовал.
Мне остается еще сказать кое-что о самом выборе тех избранников и случайных людей, о которых я предлагаю здесь краткие биографические очерки.
Само собой разумеется, что я не мог указать всех временщиков, когда-либо появлявшихся в России. Это повело бы меня слишком далеко, так как число их необыкновенно велико. Я поэтому избрал только тех, которые принимали страдательное или деятельное участие в важнейших событиях, государственных или общественных. Вследствие этого объяснения удивятся, быть может, встретив в книге много лиц, кажущихся на первый взгляд довольно незначительными; но при ближайшем рассмотрении заметят, что какое-либо обстоятельство в их жизни, в их сношениях, в их деяниях хотя не вполне, то по крайней мере отчасти оправдывает мой выбор.
Некоторых баловней счастья я прохожу молчанием. К ним причисляю я имена многих служащих, медиков, ремесленников, солдат и других людей, которые хотя и играли короткое время в своем небольшом круге деятельности некоторую роль, но или возвращались к своему прежнему ничтожеству, не имев никакого влияния в государстве, или же оставались в среднем слое общества.
Между тем в число избранников я включил другой класс людей, которые, несмотря на свое быстрое возвышение, все-таки не принадлежат собственно к избранникам счастья. Я разумею некоторых любимцев императриц Елизаветы и Екатерины II, не достигавших ни чрезмерно высокого ранга, ни особенного влияния на государственные дела и тем не менее бывших, по своему рождению, более близкими к высокому положению, ими занимаемому, чем люди совершенно низкого происхождения, которые по своему прошлому и по своим малым заслугам не могли бы дойти и до половины того
