боки и проговорила с суровостью в голосе:
– Чего вам, молодой человек?
– Ничего, – миролюбиво ответил парень с еле уловимым акцентом. – Просто гляжу. Красивая девушка, и работает красиво.
Валя пренебрежительно хмыкнула. Она недолюбливала и побаивалась южных мужчин. В Ульяновске их было гораздо меньше, чем в Москве, – здесь они попадались на каждом шагу, бросали на нее масляные взгляды, выразительно цокали языками вслед, а то и норовили откровенно облапать на ходу.
Однако незнакомец чем-то неуловимо отличался от остальных. Создавая его, природа-матушка явно не поскупилась. Внешность у парня была дай бог всякому: стройный, гибкий, на точеном лице глаза-вишни, грустные и загадочные, тонкий, орлиный нос, яркие, четко обрисованные губы. И выражение лица не самодовольно-надменное, а мягкое, но серьезное. А еще копна волос цвета воронова крыла и приятный запах дорогого одеколона, долетавший за прилавок даже с приличного расстояния.
Все это Валя не преминула отметить про себя, вслух же с холодной вежливостью произнесла:
– Пожалуйста, будьте так добры, не мешайте.
Кавказец покачал головой и улыбнулся – не нахально, а с искренним добродушием и теплотой.
– Суровая девушка. Такая красавица, а неласковая. Я ж ничего не делаю, только смотрю.
– В музей идите, – колко проговорила Валя. – Там картин много. Любую выбирайте и смотрите на здоровье. А здесь магазин. – Она демонстративно перекинула косу за спину и, заметив подошедшего к прилавку старичка, с улыбкой обратилась к нему:
– Что желаете?
Старичок желал триста граммов любительской. Валя с утроенным рвением принялась за дело.
Парень постоял еще немного, вздохнул и исчез.
– Лихо ты его отбрила, – шепнула на ушко Вале Вера. – Не всякая бы отважилась.
– Почему это? – искренне изумилась Валя.
Вера, взвешивающая буженину, даже руки опустила.
– Разве ты не в курсе, кто он?
– Нет.
– Это же Тенгизка, сын хозяина. Чудо хлопец, верно? Кобель только жуткий, но с его внешностью другим и не будешь.
Верка мечтательно закатила глаза и, решительно пришлепнув на лоток этикетку, вручила буженину покупательнице, громко брякнув:
– Приятного аппетита!
Женщина молча сунула покупку в корзину и, покосившись на девчонок, отошла. Валя задумчиво теребила в руках целлофановую оболочку от колбасы.
– Девушка! – тихонько окликнул старичок. – Вы уснули?
– Ой, простите. – Она швырнула шкуру в ведро и стала отрезать от батона нужный кусок.
Ей одновременно было и приятно, и как-то не по себе. Ишь, черт чернявый, вылупил свои фишки! А глазища-то, ну прямо в пол-лица, отродясь таких не встречала. И подумать только – у старого, брюхастого Муртаза
