для ключей с оранжевым карнеолом, для него. Принес все домой и сказал: «Эти камешки – цвета ваших волос. Если злая ведьма вас заколдует, они помогут мне узнать вас».
– Ты ее очень любил.
Лиза потянулась обнять его, но он отвернулся, достал сигарету, щелкнул зажигалкой.
– Он всегда носил брелок в кармане… Боялся потеряться… Почему я так мало проводил с ним времени? Сидел в ресторанах, слушал каких-то чужих людей… Смотрел глупые фильмы… Вместо того, чтобы быть с сыном каждый час, каждую минуту… За миг с ним отдал бы все теперь…
Марк встал, подошел к окну.
– Знаешь, я где-то читал, что если полететь быстрее света, то можно догнать тот свет, который все еще летит, отраженный от Земли… И в нем можно увидеть прошлое. Все, что было на Земле, день за днем, и наш город, и… Ведь мы видим сейчас звезды, какими они были миллионы лет тому назад…
Да, Лиза помнила тот гладкий камень, карнеол-сердолик, на маленькой серебряной цепочке с кольцом для ключа. Днем при ярком свете камешек был веселым, как большой оранжевый леденец, а вечером, когда ребенок клал его на столик у своей постели, он казался темным, коричневато-красным, как запекшаяся кровь.
Иногда Лиза доставала кольцо и надевала его на безымянный палец. В солнечный день мандарин-гранат переливался огненными и ледяными искрами, вспыхивали и гасли голубые, желтые, красные звездочки, и лучи света, отражаясь от сотен острых граней, возвращались в окно, унося память о женщине и мальчике с медовыми волосами все дальше и дальше, за город, за облака – туда, где, невидимые днем, плыли в небесном океане сверкающие армады Галактики.
Глава 7
Месопотамия и Антонина Петровна
О своем образовании Антонина Петровна туманно говорила, что оно «гуманитарно-художественное». Только директор Дома ученых знал, что она закончила строительное училище по линии сантехнического ремонта, но деликатно не сообщал об этом другим сотрудникам. Страсть к истории появилась у Антонины Петровны давно, когда она была еще кудрявой девочкой Тосей и училась в школе, построенной на месте взорванной до войны часовни церкви Вознесения. Про церковь эту Тосе шепотом рассказывала бабушка Нюра, что была она одной из самых больших в городе, с колокольней красоты необыкновенной, с приютом и богадельней, пока погожим сентябрьским деньком все это не взлетело вверх черными облаками пепла, поднимавшимися все выше и выше и растаявшими в небесной глубине. Как-то ребята сажали во дворе школы деревья, и в ямке нашла Тося нательный крестик. Она принесла крестик домой, а баба Нюра схватила его, поцеловала и спрятала в сундучок под кроватью.
Тося была сиротой. Про отца она ничего не знала, мать умерла при родах. Баба Нюра забрала ее домой и выкормила молоком и творожками с детской кухни. В пятом классе Тосе дали учебник истории, с аркой древнего города Пальмиры на обложке, и она прочитала его весь за несколько дней. Больше всего ей понравились не мумии и пирамиды, от которых были в восторге мальчишки, а древняя
