перед собой мраморную лестницу, круглящуюся вверх, к выступающим из темноты статуям, вазам и картинам, она поняла, что попала домой. С тех пор прошло сорок лет. Антонина Петровна так и не вышла замуж, и поэтому каждое утро, даже в выходные, первой приходила в прекрасный дворец и последней из него уходила, если, конечно, не считать появившегося в перестройку Володьки-охранника, которого, впрочем, и считать не стоило, по причине его полной бесполезности.
Работа в Доме ученых открыла перед Антониной Петровной двери архивов, и знакомые архиведки давали ей интереснейшие документы даже домой. По вечерам она раскладывала старые рукописи на своем круглом столе, под яркой лампой в вязаном абажуре, и разбирала сросшиеся от времени грубые листы, пестревшие ижицами и ятями. В тот вечер, когда капитан Лугин позвонил в ее дверь, она как раз читала рапорт другого молодого капитана, охранявшего общественный порядок в этой же части города триста лет тому назад. Коллега Лугина получал в год девяносто шесть рублей девяносто девять копеек, что было совсем немного и по тем временам. Раз в четыре года давали ему также верхнее платье, кафтан и камзол, раз в год – башмаки и чулки. Служил он браво и отчетов написал множество. Документ сильно попортился, но все же можно было многое разобрать, особенно хорошо сохранились первые и конечные строки:
«Караул неоплошно весь день и всю ночь смотрел, чтобы все было стройно и бережно. Никакого разбою, и татьбы, и душегубства, равно и табакокурения ни в казармах, ни в слободах не учинялось».
И в конце: «Нева напротив того места разделяется надвое… на поляне, где камень на петуха похожий, встретили двух ведьм черноголовых с очами огненными, яко уголья, и солдаты, спужавшись, забили их штыками и топориками».
Прежде чем впустить следователя, Антонина Петровна долго изучала его удостоверение.
– Что вам еще нужно? Я все рассказала тому невоспитанному молодому человеку, который меня допрашивал.
– Хотелось бы кое-что уточнить.
Антонина Петровна пристально оглядела молодого человека с ног до головы – для этого ей пришлось задрать голову так высоко, что она покачнулась и чуть не упала. Лугин вежливо поддержал ее за локоть. Черные джинсы вызвали у нее некоторые сомнения, но отглаженная серая рубашка и блестящие ботинки, а более всего спокойный взгляд холодных голубых глаз капитана ей понравились.
– Ладно, проходите. – Антонина Петровна выглядела сердитой, хотя на самом деле была довольна, что снова может обсудить страшное преступление, главным свидетелем которого она себя считала. – Садитесь, я принесу чай. Напомните ваше имя.
– Павел Сергеевич. Не стоит беспокоиться, я всего лишь…
– Вы меня уже обеспокоили.
Она вышла на кухню, а Лугин подсел к столу и взял в руки старый манускрипт.
Он так зачитался, что не заметил, как Антонина
