ему задачу поселить меня в Колежме.
Но тогда… В прекрасном настроении от удачной зари и охоты шагали мы, подсвечивая себе под ноги фонариком по тропе, которая скоро станет мне знакомой и привычной. Вот и река, а за ней огоньки села. Глядя на них, я немного помрачнел. Стоило ли ехать сюда почти за тысячу километров, найти здесь, рядом с деревней прекрасную и, по-видимому, стабильную охоту и рыбалку, о которой я наслышан, если нет возможности приобрести жильё…
– С вас бутылка и хорошо бы сейчас! – такими словами встретил нас Степан, когда мы, щурясь от яркого света после темноты, вошли в его избу. Он лукаво смотрел на меня и улыбался. В груди что-то ёкнуло. Я хотел заговорить, но слова не шли. И тогда, поняв моё волнение, он заговорил сам:
– Да не волнуйся ты так, нашёл я, нашёл! И магазин рядом!
– глаза его по-доброму сверкали – Только поработать придётся, обветшал дом, не жили в нём долго, а хозяйка- сквалыга всё равно большие деньги хочет получить. Его последние слова до меня не доходили. Они как будто плавали в тумане, из которого чётко просвечивалось только одно слово – НАШЁЛ. И сразу как будто снова замелькали перед глазами недавно увиденные картинки: три моста через реку, тропа, «свежесрубленный» скрадок и утки, утки, утки над головой.
Дом у моря
Утром, взяв у хозяйки ключи, пошли смотреть дом. Вернее не дом, а половину большой постройки, но не классического пятистенка, как где-нибудь на Псковщине, а разделённого вдоль по линии конька крыши. Обе половины пустовали. Но меня пока интересовала только та, что МОЯ, как я уже считал. Открыли входную дверь тесного крыльца и оказались в большом пространстве как бы сеней, захламленных и имеющих только три нормальных стены. Четвёртая – полуразвалившаяся – уцелевшим дверным проёмом сообщалась когда-то с хлевом, ныне отрубленном и сейчас представленным грудой гниющих брёвен, за которыми простирался небольшой по площади огород, вольно заросший крапивой и прочими сорняками. Степан хмыкнул, я помрачнел. Долго возились с заржавевшим замком двери в жилую часть, а когда вошли, в нос ударило запахом застоявшейся плесени. Степан не хмыкнул, но отпустил реплику, которую не стоит вспоминать, а мы с Леонидом переглянулись.
Но было чисто. Если не считать налёта пыли на немногочисленной, чисто деревенской мебели, огромной русской печи и кухонных полках, да паутины на давно не мытых окнах. И самым неприятным выглядел прогнувшийся потолок с подгнившей матицей. Из просторной, на три окна кухни маленькая проходная комнатка с окном выводила в большую, так называемую переднюю комнату с тремя окнами на юг и одним на восток. Мелькнула мысль – тут я поставлю перегородку, получится спальня и кабинет. И тут же усмехнулся, – делю шкуру неубитого медведя. Ещё надо подумать, стоит ли покупать этот дом, за который хозяйка просит, как она выразилась «кругленькую» сумму – тысячу рублей. За эти деньги где-нибудь в Нечерноземье можно было по
