вырывалось!
Но вспомнить не могла Лейли, кто же такой Чандан.
Он забытьё наслал на её память и туман.
Но дважды в месяц в забытье Лейли к Чандану приходила.
Она брела словно во сне, и ноги сами её к падишаху приводили.
И в пенье птиц Лейли слышала имя Чандана.
«Лейли, приди ко мне!» – к ней пение взывало.
И шла Лейли в ночи к Чандану.
Луна своим овалом ей лицо его являла.
Приход Лейли был добровольным.
Она, Чандана вспомнив, шла к нему по своей воле.
Он отдыхал душою с ней, как с близким другом говорил.
Чандан Лейли в свой тайный мир впустил.
Истории и сказки он рассказывал Лейли.
Он жизни мудрости её учил.
Лейли очаровал особый ум Чандана.
Она людей подобных не встречала.
Лейли игриво пред Чанданом танцевала.
К себе он прикасаться запрещал ей.
А то «вокруг произойдёт пожар»!
Из рук Лейли не брал бумаги даже падишах.
Но если вдруг была взволнованна Лейли,
Чандан в объятья осторожно заключал её свои.
Он руки за спиной её смыкал,
К ее одежде, не касаясь тела, кончиками пальцев примыкал.
И также осторожно Лейли его одежд касалась.
На пальцах кончиках её прикосновение к его халату осталось.
И успокоив её, он руки осторожно разводил.
На расстоянье от Лейли он отходил.
О, как боишься ты пожара, о, Чандан!
Как ты чувствителен!
Не избежать того, что уготовано судьбою нам.
Я помню твои руки на моей спине!
Касанье пальцев твоих помню я ко мне!
Склонился ты ко мне и руки за моей спиною свёл!
Любимого я руки помню! Чего желать ещё!
Неужто я тебя касалась?
Дай вспомнить чувство твоего тела на моих пальцах!
Пусть только я к халату прикоснулась твоему!
Рассей туман! Пускай в пожаре страсти я сгорю!
И когда время было уходить, просил её Чандан:
«Приди ко мне ещё! Но вслух, что приходила ранее, не вспоминай».
Чандан – «Придёшь ли ты опять?»
«Приду», – ответила Лейли.
И ноги сами домой её несли.
Лейли не помнила, домой как возвращалась.
И каждый раз с Чанданом вновь и вновь встречалась.
14
Шли годы, Меджнун надуманной виною перед судьями был одержим.
Дракона беспощадного вины и кары себе он сам же сотворил.
В небытие Меджнун с драконом каждый миг сражался,
Борьбе со страхами, с самим собой отдался.
Хотел быть чистым, совершенным полностью Меджнун.
Казались страсть и гнев, и злость
