светлое лицо Земли. Он был хозяином этой жизни, её сосредоточием. Вся эта жизнь была внутри него самого своим бесконечным движением, своим стремлением родиться вновь и вновь. Вначале Томас только видел её, но не чувствовал, как не чувствуешь легких, которыми дышишь. Как не ощущаешь артерий и вен, по которым течёт животворящая кровь, глаз и ушей, которыми видишь и слышишь.
У него было всё кроме одного. Того, что не могло дать холодное знание – чувств, возникающих от соприкосновения с этой многообразной жизнью. Он хотел ощущать жизнь, которую он создал. И потому он стал приходить на эту Землю в новых своих рождениях, чтобы насладиться радостью и горечью той жизни, центром которой был он сам. Он помнил каждую свою жизнь, бережно хранил воспоминания, а главное – чувства, приходившие к нему в этих жизнях. Они были самыми важными, самыми главными в этих новых воплощениях.
Тысячи, миллионы людей каждый день поднимали головы в бескрайнюю пустоту неба и молились тому, кто создал жизнь. Но Томаса там, в этой вышине не было. Он был рядом, на Земле и вокруг неё. Цари, вожди и просто удачливые разбойники, захватившие землю и людей, клялись его именем, строили ему храмы, утверждали свою власть его неизречёнными законами, рубили головы тем, кто называл его другим именем и плакали в тишине, упрашивая его дать им вечную жизнь рядом с ним, всемогущим и милостивым.
Через несколько дней в маленькой бухте недалеко от города, скрытой от глаз лазутчиков фараона началось строительство корабля Ашерат. Две сотни вольных ремесленников и рабов сгружали из прибывающих телег стволы кедра, разрезали их бронзовыми пилами и складывали под огромными навесами. На галечном откосе бухты появился остов корабля, построенный из бруса каппадокийского дуба и скреплённый толстыми медными скобами. Высокая голова и рёбра походили на скелет лежащего на спине огромного хищного зверя с выеденными внутренностями.
Старый лодочник Тубал весь день ходил по площадкам, где рубили топорами, выстругивали большими длинными ножами части корабля и следил за каждым мастеровым. Сокрушённо покачивая головой, он негромко бормотал молитвы, не веря, что этот огромный корабль когда-нибудь сможет отплыть от берега. Но день ото дня он видел, как остов корабля преображается, и красота его линий, высокого носа, созданного чтобы разрезать высокие волны, постепенно захватила лодочника. Вечерами, перед тем как уйти в город, он подходил к кораблю, гладил его по прохладному гладкому телу и просил Ашерат не гневаться на То Мааса, который, наверное, когда-нибудь станет самым великим лодочником во всей Финикии.
В день праздника нового рождения Ашерат, Тубал пришел в храм, ведя на верёвке за собой молодого козлёнка. Каждый в городе уже узнавал Тубала в лицо. Он стал знаменитым и старый лодочник, привязав козлёнка у жертвенной плиты, неторопливо и с достоинством поднялся по ступеням в храм и прошел ближе к алтарю, кивая головой людям, приветствовавшим его.
