знаешь, что он названый, а не кровный брат. Я имела в виду, нравится ли он тебе как мужчина?
– Я не знаю, что тебе сказать. Отец сам выбирает мне мужа…
С раннего утра следующего дня застучали топоры и молотки. Начали строить причал для корабля. Вбивали сваи в дно бухты, клали мостки и снова вбивали сваи дальше в море. К вечеру причал был готов. Оставалось настелить палубу на носу и на корме корабля, наладить сиденья для гребцов и установить давно подготовленную мачту. Три дня безостановочно по причалу сновали люди, пронося последнее снаряжение корабля и вот, наконец, корабль был готов к первому плаванию. Выйти в море, проплыть ближний путь до города и войти в его бухту – простая задача для любой лодки. Но не для первого плавания такого большого корабля. На берегу собрались все рабочие, никто не хотел упустить момента, ради которого трудились несколько месяцев. Томас отобрал четырнадцать крепких мужчин на вёсла и троих помощников, чтобы управляться с парусом.
Под звонкий голос Томаса гребцы окунули вёсла в воду, и корабль легко тронулся из бухты. Стукаясь вёслами друг о друга, гребцы нервно покрикивали на соседей, но спустя минуты общее волнение прошло, и мужчины, не раз уже плававшие на небольших лодках, вошли в ритм. Корабль все дальше уходил в открытое море, и Томасу не хотелось его останавливать. Гребцы тоже вошли в азарт и вот уже люди на берегу видны только маленькими фигурками. Опомнившись, Томас скомандовал «Поднять вёсла!» и корабль, продолжая плыть, легко закачался на небольших волнах. Гребцы загалдели, радостно зашумели, показывая пальцами на далёкий берег. Пора было идти к городу. Повернув корабль вдоль берега, Томас направился в сторону Библа. Через несколько томительных минут его яркий цветок показался внутри изогнутой глубокой бухты. Уже было видно, как десятки лодок отплывают от берега, чтобы встретить невиданный прежде корабль. Город цвёл весенними красками. Издали не была видна бедность рыбачьих палаток и домов ремесленников на берегу. Белоснежные большие дома богатых в обрамлении изумрудных садов, посыпанных солью распустившихся цветов, разрисовали картину города и были его украшением. Выше и дальше всех домов стоял царский дворец, широкими крыльями анфилад накрывший невысокий холм, за которым зелёной стеной поднимался горный хребет. Лёгкий дневной бриз приглаживал поверхность моря. Томас с двумя помощниками поднял широкий косой парус из белого египетского полотна, и корабль медленно поплыл к гавани города. Томас знал, что в город отправлены гонцы с известием и потому не торопился. Вот уже городские лодки подплыли к кораблю, и рыбаки, размахивая руками, что-то кричали, подплывали то к одному борту, то к другому. Суета не закончилась и тогда, когда корабль вошел в городскую бухту. Парус был опущен, вёсла убраны, но шум из окруживших корабль лодок не утихал. Томас отпустил гребцов по домам, оставил троих помощников, наказав им никого не пускать на корабль, и на одной из лодок поплыл к берегу. Его ждал великий царь
