style="font-size:15px;"> – С книжкой-то? Ой вряд ли… Ты смотри, ребят береги. Они славные люди.
Ййр фыркает, сморщив нос.
Ну… перемены не обязательно бывают к худшему.
Даже здесь, на широкой и лютой его земле.
Глава 5
Возле дома в сыром воздухе различим щекотный дух поджаривающегося тушёного мяса. Стало быть, за недолгое время ййрова отсутствия людская молодь справилась с консервной жестянкой и даже осмелела взять сковороду а не просто разогреть тушёнку на краю плиты прямо в таре.
Взойти на крылечко, разуться, проникнуть в сени, чтоб не пропела под ногой ни одна доска. Тяжёлая дверь на кухню прилегает плотно, но не такая уж это серьёзная помеха для орчьихушей.
– Вообще-то ты не обязана, – гудит Кнабер.
– Хочешь сам у плиты постоять? – голос девчуры звучит улыбчато, озорно.
– Нет, я имею в виду…
– Сэм, а ты уверен, что тебе понравится, как он готовит?
– Ну, как орк машину починил, мне понравилось, почему же… Хотя ты права, зачем сразу рисковать.
Слышно деловитое шкрябанье, как раз такое, как получается, когда на гулкой сковороде деревянной лопаткой перемешивают поджарку.
Кнабер снова подаёт голос:
– Смотри, у него календарь шестилетней давности, до сих пор висит.
– Дней в любом году одинаково, – поясняет Ййр, шагая через порог.
Ййр знает о старинном договоре людей с дварфами: нет-нет да засунуть в какой-нибудь неблагой год денёк-лишень, «Кайсу Злопамятную», но по большому счёту, какая разница.
Рина едва не роняет лопатку, но вовремя спохватывается.
– С печью ладишь? – Ййр глядит одобрительно.
– Немножко… дома почти такая же была.
Да, дома была почти такая же, и дедушка Ибрагим всегда говорил, что человек должен уметь позаботиться о себе, о доме, о земле. По возможности – ещё и о тех, кто не может позаботиться о себе сам. И не важно, насколько много у этого человека денег. Дедушку нельзя было упрекнуть в скупости, но, к примеру, семья Сэма всегда жила гораздо роскошнее, хотя и состояние у них куда меньше. А вот дедушка предпочитал достойную и надёжную простоту…
«Вряд ли Сэм когда-либо готовил обед или менял колесо, – думает Рина, – но ведь это ничуть не делает Сэма хуже; его способности намного сильней и тоньше. Поэт светописи. Рыцарь красоты. Добрый друг. Всё ещё только друг, но и это тоже прекрасно».
Мысли начинают отдавать крепнущей горечью, но вместе с тем ничтожное одобрение подсобщика Ийра отчего-то отчётливо приятно. С печью она ладит, да. И, надо полагать, гораздо лучше, чем с ровесниками.
Пока Рина готовит, а Сэм, отвернувшись, копается в своём рюкзаке, бледноглазый не утруждает себя разговорами. Пьёт воду из бака в углу, зачерпнув её ковшиком – по упрямому подбородку скатываются несколько капель. Наскоро поправляет обмотку на ноге. Коротко велев «не шастать», уходит из дома
