что несчастные малютки так и не увидели света, а значит, и искать их незачем. Гнездовище прекрасно живет! Лично я никакого проклятия на себе не ощущаю. А вот Тевальд и Нафин, совершенно помешавшиеся на том, чтобы его снять, кончили очень плохо. И Метафту довели до безумия. С тех пор, как Нафин исчез, она бедняжка, словно жить перестала. Выходит из гнездовины только к чаше за водой и, кажется, совсем не замечает, что вода там уже давно не дождевая…
– Постой, постой, – перебил девушку Лоренхольд. – Ты начала говорить, что отец Нафина рылся в Обвале… Он там что-нибудь нашел?
– Да брось, что там можно было найти?
– Ну, может обломки с частями текста или рисунками…
– Нет, ничего он не нашел.
– Тогда, возможно, Нафину это удалось?
– И Нафин ничего не нашел. Это невозможно. Пещера Генульфа, и он вместе с ней, погибли в том страшном обвале бесследно. И я считаю, что такая кончина снимает любое проклятие. Но Нафину ничего нельзя было объяснить. Идея собственной избранности так ему полюбилась, что он часто принимал желаемое за действительное. И в тот день, когда исчез, он тоже прилетел в Гнездовище с гор с очередными выдумками. Я как раз болтала с Метафтой, когда он появился очень возбужденный и уверяющий, что видел наверху двух летающих орелей. В доказательство Нафин притащил два сосуда, которые эти орели якобы забыли впопыхах, удирая от него. Сосуды действительно были странноватые – у нас таких не делали – и рисунки на них тоже не походили ни на что, виденное мной раньше. Но, принеси эти сосуды кто-то другой, а не Нафин, может, к ним бы и отнеслись по-другому. Но их принес Нафин, а он всем уже изрядно надоел своими сказками. Поэтому Метафта просто отчитала его, связала ему крылья и запретила куда-либо вообще летать, чтобы не позорил её перед соседями.
Я помнится, тогда тоже отнеслась к находке Нафина без должного интереса, так что мы даже поссорились. Я ушла и занялась своими делами. Про Нафина совершенно не думала, а когда позже зашел Кантальф – мой приятель – и предложил с ним прогуляться, так далеко была мыслями от утренней размолвки, что безо всякой насмешки и обиды рассказала ему про найденные сосуды. Кантальф, конечно, тоже посмеялся, но больше мы об этом не говорили. Просто мирно гуляли в этой самой рощице, как вдруг из-за деревьев выскочил Нафин. У него было такое лицо, что я испугалась и сразу же убежала. Но Кантальф еще перекинулся с ним парой слов и потом сказал мне, что у Нафина в руках были те самые сосуды. Помню, я тогда сразу подумала, что Нафин решил уйти из Гнездовища. Ведь, по его мнению, первая часть предсказания полностью исполнилась. А уж то, что он увидел меня с Кантальфом, только усилило это решение.
В тревоге я поспешила к Метафте и все ей рассказала. Видел бы ты, как бедная женщина испугалась! Она велела нам идти домой, а сама побежала к Торлифу, но я, понимая, что сейчас начнутся поиски, домой не пошла и отправилась за ней. Когда-то Нафин показал мне свое тайное убежище, о котором
