обожгла острая боль, словно меня ужалила оса.
Мне снова пришлось вернуться на кухню. Опершись о кухонный стул, я вывернула ступню к свету. Ну конечно. Три здоровенные темные занозы вонзились прямо у основания пальцев. Одна длиной в полсантиметра, а две другие – больше сантиметра.
– Да что за чертовщина-то такая?! Можно подумать, я стала жертвой сатанинского заговора!
Я прохромала в ванную в поисках пинцета. Обшарила все шкафчики, полки и даже две плетеные корзины, которые маме наверняка кто-то подарил. Как оказалось, большинство предметов в маминой ванной не имеют ни малейшего отношения к водным процедурам, будучи преимущественно изготовленными из материала, не отличающегося водостойкостью, а именно бумаги. Книги, газеты, квитанции. А, ну да, и туалетная бумага. Целая запечатанная упаковка на дне ванны.
Кто-нибудь может мне объяснить, зачем хранить чеки из продуктового магазина в маленькой корзиночке на унитазе? Очередной вопрос, который мне хотелось бы задать маме при встрече. Удивительно, что я никогда раньше не обращала на это внимания, хотя теперь припомнила, что корзиночка стоит там уже не первый год. Мамино отсутствие как бы вдруг сделало все странности особенно заметными.
А вот пинцета-то как раз и не было, как ни ищи. Это даже хуже, чем палец отрезать, подумалось мне, и стоило мне вспомнить про палец, как боль тут же ожила, отозвавшись резкими гулкими толчками. Я села на пол и попыталась вытащить занозы голыми руками, но вывернуть стопу так, чтобы на нее падал свет, оперируя всего одной рукой, оказалось сложно. Мне почти удалось подцепить одну занозу, и я уже предчувствовала сладкий вкус победы, как вдруг она сломалась, оставив меня ни с чем.
По крайней мере в первом раунде.
К черту интернет
У соседей справа, в бело-серой вилле из силикатного кирпича, свет не горел. Машины у входа тоже не было. Дом же слева утопал в огнях, и, прислушавшись, я даже смогла различить ритмичное басовое «дынц-дынц». У входа стояло две машины – желтая американская спортивная тачка и старый проржавевший «вольво» вишневого цвета.
Я позвонила к соседям справа. Ну еще бы, наверняка там кто-то притаился в темноте, желательно какая-нибудь медсестра, которая только и делает, что дезинфицирует ноги и быстро и безболезненно вытаскивает занозы. Через пять минут непроницаемой тишины, нарушаемой только упорными звонками в дверь, пришлось признать: в доме действительно никого нет, что, впрочем, и так было понятно.
Я нехотя побрела ко второму дому.
Какое-то время я разглядывала людей, двигающихся в желтом свете. Их освещенные радостные лица говорили об общности, сопричастности. Я почувствовала себя девочкой из сказки Андерсена, ну той, со спичками.
Только мои спички – вернее щепки – сидели в ноге.
Черт.
Какое-то мгновение я обдумывала, не вернуться ли мне домой, но, переместив тяжесть на ступню с занозами, пришла к выводу, что нужно срочно что-то предпринять. Да и чувствовала я себя, честно говоря, довольно одиноко.
