тебе-то это зачем? – насмешливо поинтересовался он. – Ты ведь не стремишься к свободе.
Оскорбленная Гермиона отшатнулась от него.
– Знание действительно словно раздвигает пространство. Такое ощущение, будто стоишь на вершине горы и видишь оттуда Тихий океан, – сказал Джеральд.
– Застыв в молчанье на горе Дарьен, – пробормотала итальянка, отрывая глаза от книги.
– Не обязательно там, – возразил Джеральд. Урсула рассмеялась.
Когда все затихли, Гермиона продолжала как ни в чем не бывало:
– Знание – величайшая вещь на свете. Только это делает человека по-настоящему счастливым и свободным.
– Да, знание – это свобода, – согласился Мэттесон.
– Употребляемая в виде таблеток, – отозвался Беркин, глядя на плюгавого, сухонького баронета. Знаменитый социолог вдруг представился Гудрун аптечным пузырьком с таблетками спрессованной свободы. Зрелище позабавило ее. Теперь именно таким сэр Джошуа останется в ее памяти.
– Что ты хочешь этим сказать, Руперт? – спросила Гермиона с невозмутимым высокомерием.
– Строго говоря, знать мы можем только то, что уже свершилось и осталось в прошлом, – ответил он. – Это все равно что хранить прошлогоднюю свободу в баночках из-под крыжовенного варенья.
– Почему вы считаете, что можно знать только прошлое? – язвительно спросил баронет. – Разве закон всемирного притяжения распространяется на одно лишь прошлое?
– Да, – сказал Беркин.
– В моей книге есть очаровательное местечко, – неожиданно заговорила маленькая итальянка. – Герой подходит к двери и выбрасывает свои глаза на улицу.
Все рассмеялись. Мисс Брэдли подошла к графине и заглянула через ее плечо в книгу.
– Вот посмотрите! – сказала графиня.
– «Базаров подошел к двери и торопливо бросил глаза на улицу», – прочитала она.
Вновь раздался взрыв хохота, особенно отчетливо звучал смех баронета, – он напоминал грохот падающих камней.
– Что это за книга? – тут же спросил Александр.
– «Отцы и дети» Тургенева, – ответила маленькая иностранка, отчетливо произнося каждый звук. Чтобы не ошибиться, она еще раз взглянула на обложку.
– Старое американское издание, – заметил Беркин.
– Ну конечно же, перевод с французского, – сказал Александр хорошо поставленным голосом. – «Bazarov ouvra la porte et jeta les yeux dans la rue»[15].
Он обвел веселым взглядом гостей.
– Интересно, откуда взялось «торопливо», – поинтересовалась Урсула.
Все стали гадать.
Тут, к всеобщему изумлению, служанка принесла большой поднос с чаем. Как быстро пролетел день! После чая все собрались на прогулку.
– Хотите пойти погулять? – спрашивала Гермиона каждого поочередно. Все согласились, ощущая себя заключенными, которых выводят на прогулку.
Базаров открыл дверь и посмотрел на улицу (дословно,
