топором, а вот хозяин умер от пыток…
– Пыток? – Глаза Дмитрия Дмитриевич расширились и стали походить на чайные блюдца.
– Представьте себе, от пыток. Допускаю, что у хозяина хранилось в доме что-то ценное, поэтому грабители не погнушались прибегнуть к средневековым пыткам.
– И это в начале просвещённого двадцатого века!.. – покачал головой охтинский пристав.
– Ну, кто-то живёт в век просвещения, а кто-то не вылез из пыточных сыскного приказа, – сказал Филиппов. – Пётр Назарович, я понимаю, до вскрытия сложно сказать, но как по-вашему, один и тот же топор применялся в убийствах Андреевых и здесь?
– Я, конечно, не до конца исследовал нынешние трупы, но мне кажется – на первый взгляд – топоры разные. В доме Андреева ширина лезвия четыре вершка, а в этом, – он кивнул головой в сторону дома, – использовался другой, с более широким. Наверное, в семь – семь с половиной вершков.
– Может быть, нож с широким лезвием? – сощурил глаза Владимир Гаврилович.
– Да, да, – подал голос пристав, – я бывал в деревне, так там нож-косарь применяли при рубке ботвы и мелких кустарников. Он широкий, – показал расширенными пальцами, – с вершок точно будет.
– Возможно, – задумчиво произнес Стеценко, – скажу позже. Я вот видел в конюшне у работников секач, так он тоже с длинным и широким лезвием. Его я тоже не исключал бы. Хотя… – он сжал губы.
– Вы вспомнили о секаче мясников?
– О нём тоже, но, господа, об этом я напишу в отчёте после вскрытия. Сейчас, господа, простите. Мне надо заняться убитыми.
– Пётр Назарович, – задержал Филиппов доктора, – скажите, на ваш взгляд, сколько дней прошло со дня смерти Анциферовых?
– Я могу, конечно, сейчас ошибиться, но мне кажется, дня три.
– То есть они были убиты до преступления в доме Андреева?
– Да, – подтвердил Стеценко. – Точнее вы узнаете завтра, но то, что преступление в этом доме совершено ранее, я могу сказать точно.
Доктор вышел. Остались охтинский пристав, начальник сыскной полиции, приехавшие судебный следователь Ридигер и исполняющий должность прокурора господин Таганцев Сергей Иосифович.
– Я, господа, удручён. Ещё один такой же день, и… – Васильев, не договорив, махнул рукой.
– Дмитрий Дмитрич, – Сергей Иосифович наклонил голову к правому плечу и повторил: – Дмитрий Дмитрич, слава богу, что пока у нас нет событий, подобных уфимским.
– Что там стряслось? – с любопытством спросил пристав.
– Дмитрий Дмитрич, – с укоризной посмотрел на пристава Таганцев, – неужели вы газет не читаете?
Охтинский пристав слегка покраснел.
– Почему не читаю? Читаю.
– Неужели позабыли о событии, произошедшем шестого числа сего месяца?
– Простите, но не припомню, – честно признался Васильев.
– В тот день был убит уфимский губернатор Богданович.
