к дочке его подкатил. Уж я не знаю, каким манером, но влюбилась девчонка в него, а уж когда позор было не скрыть, Моисей Андреевич отступил. Дочка-то единственная, поздняя. Вот он ей и потакал во всем, старался угодить. И доугождался, итить его в дышло. Свадьбу сыграли не на всю ивановскую, но с размахом. Мишку управляющим сделал. Надо, говорил, чтоб в деле был, соображение к торговле имел. Вот, говорил, помру, чтоб дочь по миру не пошла. А когда дочь-то его родами в мир иной отправилась, так вообще Моисей Андреевич от дел отошёл, внучкой занялся и ни на шаг от неё не отходил.
– Средства Андреев имел?
– Конечно, и немалые.
– Кто о них мог знать?
– Да все в округе.
– Зять откуда появился?
– Не знаю, – честно ответил Степан Иванович, – по паспорту вроде бы со Псковской губернии, но я не проверял.
– А Моисей Андреевич?
– Может, и проверял. Кто ж ныне узнает?
– Так, – Кунцевич глубоко вздохнул. – Какие у них отношения в последнее время были?
– Почём я знаю? – удивился бывший околоточный надзиратель. – Я ж три года как со службы уволился.
– Степан Иванович, – покачал головой Мечислав Николаевич и сощурил левый глаз, – ушли от дел, да всю округу наперечёт знаете, в особенности кто чем дышит и занимается.
– Что правда, то правда, – теперь настала очередь бывшего полицейского тяжело вздохнуть, – между ними чёрная кошка после смерти Марии, дочери Андреева, пробежала, так там и осталась. Вид делали, что в хороших отношениях, а так… Ну, не простил Мишку Моисей Андреич, не простил.
– Значит, заинтересован был Мишка в смерти тестя?
– Ну, не знаю, – старый полицейский не удивился вопросу, – может, и был, но виду не показывал.
Глава 12
Кунцевич раскланивался в дверях со Степаном Ивановичем, когда на лестнице послышались глухие шаги. Бывший околоточный надзиратель проживал во втором этаже.
– Доброго дня, – поздоровался остановившийся на лестничной площадке Лунащук, порядком удивлённый.
Степан Иванович окинул его насмешливым взглядом.
– Из ваших? – спросил он с улыбкой.
– Из ихних, – подтвердил Михаил Александрович и добавил: – И, видимо, по тому же самому вопросу.
– А это, господа, увольте! Я рассказал всё, что знал, поэтому разрешите вас покинуть. Простите, но старику, – он наклонил голову, – пора на покой.
Чиновники для поручений спускались по лестнице плечом к плечу.
– Шустёр ты, Слава, – Лунащук покачал головой, – ой, как шустёр. И когда ты успеваешь дома бывать?
– Волка, Миша, ноги, как известно, кормят. Вот и приходится савраской по городу летать, иначе такие молодцы, как ты, опередят.
– Тебя опередишь, – иронически заметил Лунащук и уже серьёзным тоном поинтересовался: – И что поведал наш ветеран Крымской кампании?
– Что, он на самом деле в Крымскую воевал? – так же серьёзно спросил
