горло. И обожжённый рот уже не мог удержать его. И, не успел младший брат остановиться и поприветствовать их, как с утробным рычанием, оскалившись, старший кинулся на него.
Серафим пропустил бросок, но и Андрей не был точен, и потому снова вцепился брату в плечо, там, где уже кусал его. И оба закричали от нестерпимой боли. После чего, ударили друг друга. И некогда светлая роща со стоном погружалась то в болезненную мглу, то в невыносимый свет; и не было конца этому безумному поединку, как и крику обоих братьев.
Наконец, пришла в себя и Катерина. Задумчиво смотрела она, как оба брата, схватившись на смерть, пытаются победить один другого. И поняла она, что для защиты любимого ею Андрея, она должна остановить не только некогда любимого ею Серафима, но и самого Андрея. Довольно, решила Катерина, озирая, то гниющую, то горящую, некогда светлую рощу; довольно просветлённому святому и венценосному кровопийце думать только друг о друге. Пусть проповедник думает о людях, а царственный вампир думает только о ней. Если же оба они откажутся от предложений истинной любви, то она сама поставит точку в этой вечной и утомительной круговерти. Так думала несчастная Катерина и, встав со своего места, окликнула их. Они не услышали её. Тогда она протянула руки и тронула их за плечи. Но братья в пылу борьбы скинули с себя её руки и оттолкнули. С трудом удержавшись на ногах, поняла Катерина, что не ошибалась. И вступила в схватку третьей.
…молча глядел народ, опираясь на окровавленные посеребрённые копья, на застывшее изумление мёртвых лиц венценосного кровопийцы и просветлённого святого; на их разорванные горла и растерзанные тела. Но, пуще, смутились люди, увидев несчастную Катерину. Стояла она, победившая и зло, и добро, в середине погибшей берёзовой рощи, с блаженной улыбкой на лице и кровь обоих братьев, смешиваясь, неспешной струйкой стекала ей на подбородок с зубов…
06.01.2020
Симферополь
Страх страхов
– Мама! – это отчаянно кричит и споро лезет в коробку «Забыл выключить-закрыть-погасить». Обычно толстенький и наглый, он нынче осунулся и похудел. Не растолстеешь теперь, когда хозяин завёл привычку хихикать над своей сотой проверкой двери или утюга. Подвывающий «Забыл выключить-закрыть-погасить» шлёпнулся на дно коробки, прямо на «Боюсь темноты» и «Боюсь смерти». Эти забрались в коробку давненько, с той поры, как хозяин раскидал по дому шоколадки, отключил ночники и начал ходить с фотоаппаратом на кладбище. И даже выставку кладбищенских видов открыл. На ночь музеев. Успешную! Так у них теперь когти слоиться начали и ломкость у них повысилась. А шипы ломить стало. До боли! Даже скулить не могут. Хозяина боятся.
Рядом хнычет «Страшный и постоянный», любитель сниться хотя бы раз в месяц. Сильный кошмар был, с криком, с дрожью, с пробуждениями, с испугом. С щупальцами, для обвивания мозга, и с присосками, для сердца. Любил силы из хозяина покачать. А теперь, бледен, вял, высох весь, валяется в самом углу… Это потому,
