на Лину, узнай кто из вышестоящих о ее планах.
– Не бойся, я никому не скажу. Мои внутренние механизмы не способны на предательство. Сам когда-то хотел сбежать, да не решился. Фильтры сработали.
Лина все больше удивлялась новому знакомому. Он совершенно не был похож на остальных людей: мрачных и пустых.
– Если тебе некуда идти, то…
Он на мгновение задумался, смотря сквозь девушку.
– Если тебя ничего не смущает, ты можешь переночевать у меня, а утром продолжишь свой путь. Знаю, звучит низко, но это меньшее, чем я могу помочь, используя свои ресурсы.
Лина встретилась с глазами Редмонда. И вдруг ответила:
– Идем.
Две тени заскользили по пустынным дворам сквозь поломанные детские площадки, криво припаркованные машины, заброшенные ларьки с разбитыми стёклами. Старые дома таращились на них сотней желтых глаз-окон, будто пытались узнать, куда идут эти двое.
– Прости, если это выглядит слишком нелепо, – заговорил Сон. – Но я правда хочу тебе помочь. И мне ничего не нужно взамен.
Лина недоверчиво посмотрела на него.
– Тогда должна быть причина, по которой ты решился на это? Ведь никто ничего не делает просто так.
– Верно. В моем случае – это просто желание почувствовать себя нужным. Никто и никогда не делал ничего без собственной выгоды и не будет делать. Пока система сознания построена таким образом, синхронизация друг с другом невозможна. Я пытался. Честное слово, пытался. Но каждый раз натыкался на чёрный заслон холода и эгоизма. Что может разрушить эту стену? Я не знаю. Что может заставить человека делать добро? Перестать направлять все свои ресурсы лишь внутрь себя? Ничего, ведь наш человек свободен. Он не зависит от морали, долга и чести, не имеет с ними никаких точек соприкосновения. Однако находится в рабстве собственного малодушия, глупости и страстей. Да, никто не давал мне права высказываться подобными формулировками, ведь и я являюсь точно таким же винтиком стального массива жизни…
– Но если ты видишь бреши мироздания, то значит не такой уж и винтик, – возразила Лина.
– Вижу. А сделать то ничего не могу. Если бы мог – не работал бы в забегаловке, вкалывая, будто проклятый, день ото дня. Но, наверное, это делает меня сильнее. Крепче. Или сводит в могилу. Во всяком случае, я стараюсь верить в первый вариант.
Редмонд говорил все быстрее и быстрее, будто боялся, что Лина перестанет его слушать и уйдет.
– Я завалил все экзамены. Сидел на жёстком стуле и смотрел в окно, пока остальные, будто загипнотизированные, заполняли бесчисленные бланки. Как сейчас помню – на пожелтевшее дерево стола падал поразительно толстый луч янтарного Света. Он медленно скользил по парте, будто хотел оставить свой волшебный след на каждом ее сантиметре. На подоконнике прыгала маленькая белая птичка с длинной шеей. Не знаю, что это был за вид, дальнейший поиск в сети фанг также не дал результатов.
– Может это был лебедь-гигант? – спросила Лина, вспомнив об этих
