речи. Горничная кивнула и все же осторожней продолжила.
– А вот Ёсий Аполинарьевич реже бывает, – не без грусти в голосе.
– Вот уж несчастье, – поморщилась Тиса, наблюдая, как Озерский целует руку Лизоньке на прощание.
– Старый граф помер позапрошлую зиму, и он теперь сам себе граф. Такой молодой! Поговаривают, – шепотом произнесла Фонька. – Хозяин его зятем прочит Лизке, то бишь… Лизе. А она носом крутит. Но все равно выйдет.
– Почему выйдет? – удивилась Тиса.
– Батюшку не посмеет ослушаться.
Тиса подняла брови.
– Это вы недавно в дому-то, потому не ведаете, – хмыкнула Фонька, видя недоверие Тисы. – Здесь, как хозяин молвит, так все и делается. Потому что на руку горяч больно.
– Кто горяч? – удивленно сморгнула Тиса. – Лев Леонидович?
– Кто ж еще? Редко бывает, но метко. Уж коли гневается, то стены дрожат и чубы трещат, – закончила Фонька поговоркой. – Лучше ему тогда на глаза не попадаться.
Тиса покачала головой. Надо же, никогда бы не подумала. Лев Леонидыч в его халате до пят, невысокого роста и далеко не богатырского телосложения. Всегда выдержанный и вдруг «чубы». Странно. Но не верить Фоньке у нее пока оснований не было.
Карета заполнилась пассажирами и покатила из ворот на Бережковую.
Фонька убежала, а Тиса снова засела за книги. Особенно интересным показались ей записки из практики Кашина. «Владея отстранением, – писал ученый муж, – вы сможете увидеть со стороны искомую персону. Позвольте, случай: горожанка М. обратилась ко мне с просьбой найти потерявшегося на ярмарке внука. При поиске я обнаружил ребенка спящим в корзине с бельем у портомойни. Не владея отстранением, я бы узрел темноту век искомого, не более. Отстранение же позволило мне определить точное местоположение дитя».
По словам Кашина отстранение обуславливается «рывком сознания, рожденным холодным разумом». Необходимо погасить эмоции, затем пожелать оторваться от объекта мыслью, при этом жаждать ослабить, но не оборвать «оковы» связи.
Начитавшись вдоволь теории, Тиса поняла, что жаждет дела.
Янтарные глаза закрылись, чтобы видеть за сотни верст.
Маленький Егор Русланович Кошкин, чуть больше трех недель от роду, посапывал у матери на руках. Зоя минуту качала сына, затем уложила в колыбель. Рука Ганны укрыла одеяльцем спящего крестника и поправила кружевной полог.
– Такой крепыш, весь в Руслана. А губку как потешно выпячивает, прямо как ты.
– Скорей, как Марька, – усмехнулась Зоя.
Тиса мысленно согласилась с подругой. Боже, как же хочется домой – пришло осознание. Скорее бы научиться отстранению и возвращаться! А для начала надо попытаться сделать все так, как написано в книгах. Как там? Холодный разум… рывок… жажда…
– Ох. Я и устала с ним, – Зоя прогнулась
