чего? Ты, дурак…. Ты что, а войдут?
– Анжелинка….
Сергею до крайности мешал прилавок. Перелезать через него было неудобно: кассовый аппарат, деньги, какой-то поддон из-под рыбы. А прилавок – широкий, а Анжелинку так не хочется отпускать!
– Ты, …. Ты, идиот, Сережка, прекрати!
Усилием воли Сергей разжал руки, вернулся к двери, закрыл ее на засов и потушил свет.
– Сережка, ну ты что, идиот, а увидят?
– Анжелинка…
– Дурак, не надо…
– Анжелинка.
– Идиот, ну ты что, здесь… здесь же холодно.
– Нет. Ты все врешь, ты такая теплая…
– Дурак…
– Анжелинка…
Потом они сидели за маленьким столом в подсобке и молчали. Сергей вдруг удивился, какие у Анжелинки плавные движения. Словно у нее как бы два тела: одно ее, Анжелинкино, настоящее и другое – почти невидимое, вслед за которым это настоящее тело движется, улыбается, молчит. И сначала поднимается не эта ее гладкая и нежная рука, а та, другая. Поднимается, невидимая, тянется к полке, берется за ручку и уже потом, словно привязанная к ней, движется рука настоящая. И вот она, эта рука, словно то ничего не весит, тянет за собой все Анжелинкино тело, открывает дверцу, берет с полки то, что нужно. Затем движение останавливается, на миг замирает, и настоящее тело начинает тянуть Анжелинку назад, за стол. Она возвращается на прежнее место, сначала настоящая, потом и вся целиком, и вот снова сидит перед ним и улыбается. Потому что в руке у нее початая бутылка «Абсолюта».
– Не люблю я эти дорогие водки, – признался Сергей, когда они выпили. – У них какой-то вкус… безвкусный.
– Ага, – беспечно согласилась Анжелинка.
– Но, вообще, чего это ты «Абсолют» открыла? Банкиры угостили, да? – предположил вдруг Сергей. Уж очень сегодня Анжелинка была симпатичной. Такая плавная и умиротворенная. Даже не хочется пить. – Угощают что ли?
– У – а, – замотала головой та, – К Петровне Родик опять приезжал. На BMW! Во как. И у него там теперь не один магазин, а целых три. А денег…… Какому-то шоферюге, который его машину из снега вытащил, ну там, на повороте, – так целый литр дал. Вот так. А Петровны-то дома и не оказалось.
Потом они закрыли магазин, включили сигнализацию и вышли через двор. Начал задувать несильный ветер. Сергей надел рукавицы и долго смотрел Анжелинке вслед. Ему хотелось с ней и хотелось домой. Вот бы она пошла с ним! Но что дальше?
Сергей взял лыжи и медленно двинулся к лесу. Он не знал, хорошо это или плохо, но лес, казалось чего-то ожидал. Чего? И Сергей посмотрел на небо. Там, за легким тенями облаков, просматривались звезды и, как большой неизъяснимо мудрый глаз, смотрели на эту засыпанную снегом землю. И тогда он подумал, что они, земля и небо, похожи на две ладони, между которыми копошатся люди. Маленькие и смелые, глупые и ищущие, несчастные и нахальные.
