растерялся Сергей Тимофеевич. – С чего это вы взяли? Я ничего не говорил. Вам, наверное, показалось.
– Ну я, кажется, ещё не настолько глуха, – усмехнулась старушка. – А впрочем, как изволите.
– Извините, – буркнул Полезаев. – Похоже, я и в самом деле… Извините… А что это у вас за книга? Никогда не читал ничего подобного.
– Жаль, молодой человек. Книга эта особенная. И прочесть её должен каждый. Точнее, не должен, а обязан. Хотя бы раз в жизни.
– Вот даже как?
– Именно так. Я, например, её читаю всегда. И вам советую.
– Всегда одну и ту же книгу? Хм… И не надоедает?
– Что вы! Разве она может надоесть?
– Но как же она всё-таки называется, эта чудесная, никогда не надоедающая книга?
– Библия. А вы разве не слышали о такой?
– Подождите, – растерялся Сергей Тимофеевич. – Про Библию я слыхал. Я же не последний невежа, в конце-то концов. Пытался читать даже. Но… Там ведь ничего подобного нет. Вот этого, что у вас тут… Яблони, ланиты под кудрями… И всё такое… Лилии долин… И эти, как их?.. Сосцы, понимаешь ли… Не было в Библии ничего такого.
– Вы, похоже, не там читали, – старушка снисходительно улыбнулась и захлопнула книгу. Как отчётливо значилось на обложке, она и впрямь называлась Библией. – Извините, молодой человек, мне скоро выходить.
– Да и мне тоже, – спохватился Полезаев. – Подождите! Я так ничего и не понял.
– А тут и понимать нечего. Это Песнь песней Соломона – одна из книг Ветхого Завета. Можно сказать, поэма о любви.
– Так это Ветхий? Теперь понятно. Я-то другой пытался читать – Новый. А этот не доводилось.
– Ну так возьмите и прочтите… А мне пора, молодой человек.
И с таковыми словами старушка вдруг подала книгу собеседнику. Полезаев осторожно принял её, крайне изумлённый и огорошенный.
– Это… мне?..
– Да, вам. Берите, берите. При случае вернёте.
– Но как же я…
Тут автобус подкатил к остановке. Старушка поправила низко сползшие очки, махнула на прощанье рукою и, как-то неожиданно легко и ловко для её преклонных лет, выскочила в дверь.
Глава 4
До окончания срока путёвки оставалось четыре дня. Но на этом полезаевский отпуск ещё не заканчивался. В общей сложности отдыхать ему было почти полторы недели. Целая уйма времени. А вот куда девать такую уйму? Что делать с ней? Тем более сейчас, после этой дурацкой истории, которая перевернула всю жизнь Сергея Тимофеевича и, можно сказать, разбила её вдребезги, как будто какой-нибудь шампанский бокал.
Первые двое суток Полезаев пластом лежал на кровати. Ничего не ел. Никуда не выходил. И только на третий день, ближе к обеду, когда стало совсем невтерпёж от мыслей, копошащихся в голове его скопищем скользких, отвратных червей, он вскочил с кровати
