было бы оскорбить его сейчас. Александр понял, что ему и в самом деле хочется увидеть Филиппа – отец о многом мог рассказать.
Рабочая комната царя находилась в древней башне, сердцевине старой крепости, и занимала весь ее верхний этаж. Массивная деревянная лестница, которую из столетия в столетие приводили в порядок, все еще сохраняла тяжелое кольцо, к которому первые цари, спавшие в башне, привязывали на ночь огромных сторожевых собак молосской породы; вставая на задние лапы, такой пес превосходил ростом любого человека. Царь Архелай устроил вытяжку над очагом, но сделанные им в Эгии изменения были незначительны; его любовью оставалась Пелла. Слуги Филиппа расположились в передней за лестницей; Александр послал одного из них наверх, предупредить царя.
Отец поднялся от стола, за которым что-то писал, и похлопал сына по плечу. Их приветствие еще никогда не было таким простым и спокойным. Вопросы сами рвались из Александра. Как пала Кипсела? Его отправили назад в школу, когда армия еще стояла под стенами города.
– Ты зашел со стороны реки или пробил брешь в слабом месте за камнями? – нетерпеливо спросил он.
Филипп собирался отчитать Александра за самовольную поездку в гости к дикой родне Ламбара, на обратном пути в Миезу, но теперь все упреки забылись.
– Я попытался сделать подкоп со стороны реки, но почва оказалась песчаной. Тогда я поставил осадную башню, чтобы им было чем занять мысли, а сам подкопался под северо-восточную стену.
– Где ты поставил башню? – спросил Александр.
– На возвышении.
Филипп потянулся к дощечке, увидел, что та испещрена записями, и попытался в воздухе изобразить карту.
– Ну-ка. – Александр подбежал к корзине для растопки, стоявшей у очага, и вернулся с охапкой щепок. – Смотри, это река. – Он положил на стол сосновую лучину. – Это северная дозорная башня.
Он поставил торчком небольшое полено. Филипп пристроил к башне стену. Оба принялись возбужденно передвигать деревяшки.
– Нет, это слишком далеко. Ворота были здесь.
– Но, отец, послушай, твоя осадная башня… А, вот, я вижу. А подкоп вот здесь?
– Теперь лестницы, подай мне те палочки, – велел Филипп. – Здесь был отряд Клита. Парменион…
– Подожди, мы забыли катапульты.
Александр выудил из корзины еловые шишки. Филипп расставил их на столе:
– Так вот, Клит был в засаде, пока я…
Отец осекся. Повисло молчание. Александр стоял спиной к двери, но ему хватило взгляда на лицо отца. Легче было одному сражаться над воротами Дориска, чем обернуться сейчас. Поэтому Александр немедленно обернулся.
Мать явилась в пурпурном платье, вытканном по кайме белым и золотым. Ее волосы были перевязаны золотой
