она трясла кости, метки разгорались все ярче, просвечивали сквозь пальцы, и казалось, что она держит раскаленные угли. Она бросила кости на землю.
Дама’тинг уперлась руками в колени и подалась вперед, изучая горящие узоры. Глаза ее широко распахнулись, она зашипела. Внезапно ей стало не до чистоты белых одежд. Она лихорадочно ползала по земле, изучая пульсирующие, медленно блекнущие метки.
– Должно быть, эти кости побывали на свету, – пробормотала она, собрав алагай хора.
Она снова взмахнула ножом, прочла заклинание и как следует встряхнула кости. Метки вспыхнули. Дама’тинг бросила алагай хора.
– Не может быть! – закричала она, сгребла кости и бросила в третий раз. Даже Джардир видел, что узор не изменился.
– В чем дело? – осмелился спросить он. – Что ты видишь?
Дама’тинг сощурилась и посмотрела на него:
– Будущее тебя не касается, мальчик.
Джардир отпрянул – столько злобы прозвучало в ее голосе. Она злится на его дерзость или на то, что увидела?
Или на то и другое? Что ей поведали кости? Он невольно вспомнил горшки, которые позволил украсть Аббану из Баха кад’Эверам. Могла ли она разглядеть этот грех?
Дама’тинг собрала кости, сложила в мешочек и встала. Она спрятала мешочек и отряхнула одежды.
– Возвращайся в шатер Каджи и молись до утра, – приказала она и растворилась в тени так быстро, что Джардир засомневался, не привиделась ли она ему.
Керан разбудил его пинком, пока другие воины еще спали.
– Просыпайся, крыса. Дама послал за тобой.
– С меня снимут бидо? – спросил Джардир.
– Мужчины говорят, ты неплохо сражался, но решать не мне. Только дама может позволить най’шаруму носить черное.
Наставник ввел его во внутренние покои Шарик Хора. Джардир с благоговением ступал босыми ногами по прохладному каменному полу.
– Наставник, можно вопрос?
– Быть может, это последний вопрос, на который я отвечу как твой наставник. Надеюсь, он того стоит.
– Когда дама’тинг пришла к тебе, сколько раз она бросила кости?
Наставник взглянул на него:
– Один. Они всегда бросают их один раз. Кости не лгут.
Джардир хотел сказать что-то еще, но они повернули за угол и увидели дама Хевата. Хеват был самым суровым из учителей Джардира, именно он назвал его верблюжьим ублюдком и швырнул в выгребную яму за дерзость.
Керан положил руку на плечо Джардира.
– Следи за языком, если не хочешь его лишиться, парень, – пробормотал он.
– Благослови вас Эверам, – произнес Хеват. Керан и Джардир поклонились. Дама кивком отпустил Керана.
Хеват провел Джардира в комнатку без окон, заваленную стопками бумаги. Пахло чернилами и светильным маслом. Такое место подошло бы скорее хаффиту или женщине, но даже здесь все было сделано из человеческих костей
