и свечи…
– Не надо спешить с заключениями, молодой человек. Так вы никогда не станете хорошим детективом. Зачем, по-вашему, нам фонарики?
– Тут нет электричества.
– Вот отсюда и свечи.
– Как скажете, сэр.
– Так и скажу. Кто нашел тело?
– Я, сэр. Был анонимный звонок. Звонила женщина, наверное, из числа обитателей дома. Похоже, все они смылись в срочном порядке.
– То есть, когда вы приехали, никого не было?
– Нет, сэр.
– Есть предположения, кто он?
Ребус повел фонариком в сторону тела.
– Все соседние дома тоже захвачены бездомными, так что вряд ли мы что-нибудь там узнаем.
– Как раз наоборот. Если кто-то знает покойного, то именно они. Возьмите вашего товарища и постучите в несколько дверей. Только держитесь как можно дружелюбнее, чтобы они не решили, что вы приехали их выселять. – Есть, сэр.
Видно было, что идея кажется констеблю сомнительной. Очевидными ему представлялись только перспектива перебранок, если не потасовок, да продолжающийся дождь.
– Приступайте, – скомандовал Ребус, хотя и не очень резко.
Констебль потащился прочь, забрав с собой напарника.
Ребус подошел к фотографу.
– Как много вы снимаете.
– При таком освещении иначе нельзя. Хочу быть уверен, что хоть несколько кадров получится.
– Не странно ли, что вас вообще сюда прислали?
– Приказ суперинтенданта Уотсона. Ему нужны фотографии со всех дел, связанных с наркотиками. Для его кампании.
– Мрачная затея.
Ребус уже познакомился с новым главным суперинтендантом. Личность яркого общественного темперамента, человек, преисполненный добрых идей… Ему не хватало только людей для их осуществления. Ребусу пришла в голову мысль.
– Послушайте, вы не сделали бы заодно пару снимков этой стены?
– Нет проблем.
– Спасибо. – Ребус повернулся к врачу. – Когда мы будем знать, что в этом полном пакете?
– Сегодня, самое позднее – завтра утром.
Ребус кивнул самому себе. Его томило странное предчувствие. Может быть, все дело было в мутности дня, или в мрачной атмосфере дома, или в необычном положении мертвого тела… Но он безусловно что-то почувствовал. Возможно, просто ноющую боль в костях. Он вышел из комнаты и обошел дом.
Кошмарнее всего оказалась ванная.
Канализация засорилась, очевидно, много недель назад. На полу валялся вантуз – кто-то пытался прокачать трубу, но безуспешно. В результате маленькая, забрызганная грязью раковина превратилась в писсуар, ванна же использовалась для другой нужды, и теперь ее содержимым лакомились жирные черные мухи. Заодно она служила и помойкой – грязные полиэтиленовые пакеты, щепки, мусор. Не задерживаясь, Ребус плотно закрыл за собой дверь, подумав, что не завидует муниципальным рабочим, которым когда-нибудь придется расчищать эти авгиевы конюшни.
Одна
