style="font-size:15px;"> – Шесть лет, до Саратоги. Я бросил Оксфорд, чтобы пойти в армию.
– Что заставило вас сделать это?
– То же, что и всех, – улыбнулся я. – Женщина.
Брэбэзон понимающе скривился:
– Ваша история – зеркальное отражение моей. Я учился на врача в Глазго, пока не попал под чары Евы. Потерял голову и бросил учебу. В моем случае – сбежал на невольничьем корабле.
– А вы не думали закончить учебу и получить диплом? Сейчас в лондонском обществе большой спрос на шотландских врачей.
– Денег в работорговле гораздо больше. Я надеюсь вскоре приобрести собственный корабль. – Брэбэзон поднял свой стакан.
У меня не было желания пить за его успех, но я приехал сюда не для собственного удовольствия. Я произнес обычные банальности и глотнул кислого вина.
– Я думал про травмы мистера Арчера, – снова заговорил я. – О пытках, которые ему пришлось вынести. Мистер Чайлд предполагает, что это было наказанием за его взгляды на работорговлю, но я не уверен, что он прав. Я согласен, кнут обычно используют для наказания рабов, но клеймо-то – это просто знак чьей-то собственности.
– Насколько я понимаю, клеймение иногда тоже используют как наказание. Но на плантациях, а не на невольничьих кораблях.
– А тиски для пальцев? Вы когда-нибудь применяли их в качестве наказания?
Он выглядел оскорбленным.
– Только для получения информации – и только когда на кону стояли жизни людей. Я не чудовище, сэр.
– Я просто думаю: не использовались ли тиски в случае Арчера в традиционных целях?
– Чтобы вытащить из него информацию? Но что убийце могло понадобиться от него?
Я решил, что не будет никакого вреда, если я расскажу ему о письмах с угрозами.
– Кто-то отправлял Арчеру письма с требованиями прекратить задавать вопросы в Дептфорде. Может, убийца хотел узнать, как много Арчеру удалось выяснить?
– Я могу подтвердить, что он задавал вопросы. Он платил морякам, чтобы они рассказали ему об условиях жизни на невольничьих судах. Больше всего его интересовали рассказы о жестоком обращении с рабами. Он разговаривал и с некоторыми неграми на Бродвее. Это вызвало переполох.
Я подумал про корабельный журнал и черепа. Вопросы Тэда касались одного конкретного корабля и одного конкретного рейса? Не поэтому ли моряк напал на него?
– Вы можете вспомнить что-то еще? Что Арчер говорил про свои дела в этом городе? Вы не в курсе, может, он встречался здесь с женщинами?
Брэбэзон с хирургической точностью извлекал из своей рыбы кости.
– Я не помню, чтобы он упоминал какую-то женщину. Мы в основном говорили абстрактно – о философских вопросах. Что Фома Аквинский писал о рабстве и все в таком роде.
– Вы пришли к каким-нибудь выводам?
– Только, что старина Аквинский пытался усидеть на двух стульях. – Брэбэзон улыбнулся. –
