самом деле ее счастье обитало здесь, в этой убогой, низенькой тесной комнатенке с самопальной железной печкой в углу, единственным, занавешенным газетой окном, с лампочкой без абажура на потолке. И звуки здесь были особенные, сливающиеся в единую, странно завораживающую симфонию: гулко капающая вода из прохудившегося умывальника, жалобный стон диванных пружин, пьяный голос в отдалении за окном, равномерно и беззлобно выкрикивающий бранные слова…
…Мобильник, глухо завибрировав, разразился веселым мотивом.
– Классная мелодия. – Он протянул руку, взял со стола Асину сумочку. – На, держи.
– Это «Шутка» Баха. – Она улыбнулась и нажала на кнопку.
– Мам, ты скоро? – прямо в самое ухо оглушительно и недовольно проговорил Степка.
– Не совсем, милый.
– А ты где, на работе?
– Да. – Хорошо, что в вагончике царит полумрак, и не видно, как кровь приливает к щекам от стыда.
– Тетя Кристя придет к нам в гости?
– Нет, Степушка, тетя Кристя сегодня занята. Ты не скучай, я уже выезжаю.
– Пока. – Телефон отключился. Ася сунула его в сумку.
– Сын звонил.
– Тебе пора, наверное.
– Пора. – Она резко выпрямилась и соскользнула с дивана. Быстро оделась, закрутила волосы в тугой жгут, щелкнула заколкой.
– Алеша!
– Что? – Он лежал, не шевелясь, заложив руки за голову, и внимательно наблюдал за ней. Она приблизилась к дивану, опустилась на корточки.
– Ты… скажи честно, что ты обо мне думаешь?
– Что ты больше сюда не придешь. Никогда. – Его голос звучал серьезно и спокойно.
– Глупый, – Ася ласково погладила его по прямым, светлым, как солома, волосам, – обязательно приду. Я буду часто приходить, так часто, как только смогу. И… я ведь другое имела в виду, ты же понимаешь…
– А если другое, Малыш, то я думаю, что тебя мне сам бог послал… или черт, кто его разберет? – Он поймал ее руку, тихонько сжал.
Ася почувствовала шершавое прикосновение его загрубевшей, натруженной ладони.
В окно рванулся ветер, газета зашуршала, несколько раз отрывисто гавкнул пес во дворе.
– Ты иди, – Алексей прислушался к звукам, доносящимся с улицы, – дождь будет. Вымокнешь.
– Не вымокну. – решительно проговорила Ася. – Побуду еще чуть-чуть. Хоть полчаса. Ничего страшного не случится.
– Иди, – тверже повторил он.
– Ты меня гонишь? – Она обиженно распахнула глаза.
– Я? – Алексей сел на диване, глядя на нее с тоской и безнадежностью. – Ты что, Малыш? Будь моя воля, я бы запер эту дверь и никуда бы тебя не выпустил.
«Так запри», – хотела сказать она, но промолчала, сглатывая подступивший к горлу комок.
– Нельзя, – совсем тихо произнес он, будто услышав ее немую просьбу. – Ты потом себе не простишь. И меня возненавидишь.
Ася кивнула, не отрывая взгляда от его лица.
– Ну
