заходить не только гостям, но и Виктории с Андреем, а уж о том, чтобы оставить дверь квартиры незапертой, и позволить гулять по ней малознакомым людям не могло быть и речи.
– Могут же деньги вынести или золото. У вас что, золота нет? – допытывалась она.
– Не знаю, – он беспечно пожимал плечами, – мама не носит золотые вещи.
Для Антонио родными языками стали английский и французский – от матери, итальянский – от отца, и русский – язык его московских друзей и знакомых. Иногда он с небрежным видом вытаскивал из шкафа томик Бернса или Аполлинера и читал вслух стихи на английском, французском или итальянском языках, восхищая этим Викторию.
– Ты умный! – с уважением говорила она ему, тут же добавляя: – Мой Андрей тоже английским занимается и Шекспира в подлиннике читает, представляешь?
Антонио был достаточно умен и не показывал Виктории, как раздражает его это незримое постоянное присутствие Андрея в их тандеме. Они ходили в кино, читали друг другу вслух стихи – у них была такая игра: кто больше сумеет прочесть, – а потом торопливо целовались в подъезде, потому что больше целоваться было негде – не в квартире же Антонио, напоминавшей постоялый двор, и не у Вики, занимавшей общую с братом комнату.
– Подожди еще немного, постой со мной, – просил он.
Виктория торопливо чмокала его в последний раз и, высвободившись, оглядываясь.
– Потом, сейчас мне уже пора. Понимаешь, я Андрею обещала помочь чертеж тушью обвести, у него самого плохо получается. Я побегу, ладненько?
На выпускном вечере он сделал ей совершенно официальное предложение руки и сердца. Она уклончиво ответила:
– Ну… не знаю – нам ведь всем сейчас нужно поступать в институт.
– Какая разница, ты можешь учиться в институте и быть моей женой.
– Не знаю, я должна поговорить с Андреем. Он же мой брат, понимаешь?
В глазах Антонио мелькнуло что-то странное. Больше он к этому вопросу не возвращался и в этот день, проводив ее, не сделал, как обычно, попытки поцеловать на прощание.
После окончания школы пути их разошлись. Андрей, не имевший способностей к точным наукам, решил поступать в медицинский институт, где в тот год было слишком много абитуриенток, поэтому для юношей при поступлении делалось некоторое послабление. Виктория подала документы в МИФИ и блестяще сдала экзамены на одни пятерки, а Антонио выбрал механико-математический факультет МГУ. В студенческие годы они иногда собирались с бывшими одноклассниками, и Антонио теперь все больше и больше нравился Виктории. От его бывшей школьной застенчивости не осталось и следа – он превратился в остроумного и блестящего молодого человека, знал бесчисленное множество антисоветских анекдотов, читал наизусть стихи Бродского и цитировал входившего в моду после многолетнего забвения Фрейда. Виктория полагала, что их отношения продолжатся и закончатся чем-то существенным
