ну не надо, я сейчас иду. Ну, чего ты, я же взрослая, – бормотал дрожащий голос Оли.
– Взрослая?! Тебе только четырнадцать! Домой, немедленно домой! – она бросила трубку.
Ольга расстроено посмотрела на замолчавший телефон и потянула к себе одежду.
– Мне надо идти, мама волнуется.
– Может быть, останешься еще немного? – Илья протянул руку и обнял ее за плечи. – Ты же позвонила, мама твоя знает, что ты жива и здорова. В конце концов, тебе уже восемнадцать, ты имеешь право на личную жизнь.
– Нет, нужно идти, – Ольга отвернулась, чтобы скрыть выступивший на лице румянец, и начала одеваться. Илья, вздохнув, последовал ее примеру.
– Я вызову такси, отвезу тебя, – сказал он, натягивая ботинки, – я ведь думал, что ты останешься до утра.
– Нет-нет, мне совсем близко, несколько остановок, я дойду пешком.
– Ладно, пошли.
Взявшись за руки, они шли по ночному Невскому к Московскому вокзалу. Падал первый ноябрьский снег и таял на земле, еще хранившей летнее тепло. Под ногами хлюпало полужидкое месиво, но воздух был чист и полон неповторимым запахом ленинградской осени.
– Я всегда был без ума от вашего города, – говорил Илья, обнимая плечи девушки и прижимая ее к себе. – Ты знаешь, наверное, только москвич может так безумно любить Ленинград. Он для нас воспоминание о чем-то несбыточном – том, чего мы, москвичи, навеки лишены. Здесь каждая пылинка, каждый камень – сказка. Я с шестнадцати лет вдруг сорвусь и приеду сюда на денек, чтобы просто побродить по улицам – ночь сюда, ночь обратно. Иногда даже к друзьям не захожу, хоть они обижаются.
– Что же ты тогда стоял на Литейном и спрашивал меня, как пройти к Гостиному Двору?
– Потому что, когда я тебя увидел, то забыл все на свете.
– Тогда поцелуй меня.
Губы Ольги тронула нежная улыбка, она остановилась и закинула назад голову. В свете фонаря ее лицо, окруженное падающими снежинками, казалось сказочно прекрасным. Илья остановился и поцеловал горячие губы, жар которых не мог остудить даже прохладный осенний воздух.
– Как жалко, что мы не смогли остаться вместе в эту ночь! Я целый месяц ждал нашей встречи, – в его голосе звучало искреннее сожаление.
– Я тоже ждала, – шепнула она ему в ухо, от ее горячего дыхания ему стало щекотно, и он рассмеялся:
– А помнишь, как я ловко выпросил у тебя номер твоего телефона?
– Ага, думаешь я тебе и вправду поверила? Заставил меня довести тебя до Гостиного Двора, каждые пять минут сворачивал куда-то не туда и кричал, что от рождения путаешь, где право, где лево. А потом еще: «Девушка, видите, как у меня плохо с чувством направления! У меня в этом городе ни одного знакомого, дайте, пожалуйста, ваш телефон на всякий случай – вдруг опять заблужусь! Вы меня хотя бы по телефону сориентируете!»
– Но ты же дала телефон. Накалякала какие-то иероглифы на грязной салфетке – я потом их под лупой разбирал.
– Да
