и даже сил не стал особо тратить.
– Что ты ему сказал?
– Какая разница – говорил, что придется, и следил за его лицом. Нет, мы будем действовать по-другому. Твой Семен может на несколько дней куда-нибудь подальше съездить?
Не став задавать лишних вопросов, Виктория немного подумала, перебирая варианты.
– У него в Свердловске дядя – ветеран войны, больной одинокий человек. Семен может взять неделю за свой счет, чтобы его навестить. Тем более, что сейчас время отпусков, работы немного.
– Отлично – в Свердловск, так в Свердловск. Ты как себя чувствуешь в последнее время?
– Спрашиваешь еще! Бессонница и боли в сердце невыносимые – руку поднять нельзя.
– Боли, так боли, еще лучше. Ладно, общую установку я тебе пока дал, а детали проработаешь сама.
Андрей Пантелеймонович повесил трубку и пошел к Инге, которая неподвижно лежала на кровати лицом к стене.
– Детка, что с тобой? – испуганно спросил он. – Прости, я задержался, говорил с Викой. Что ты?
– Андрей! – она поднялась и обняла его за шею. – Колпин сказал, что через неделю мне будут делать операцию. Андрей, что же это – ведь все было нормально, все было так хорошо, почему же? Почему? Срок ведь еще маленький, он же будет неживой!
Инга рыдала, уткнувшись ему в шею, а он тихо поглаживал ее по спине и прикасался губами к темным взъерошенным волосам.
– Не надо, маленькая, никто тебе не будет делать операцию. Людмила с завтрашнего дня в отпуске – я попрошу, чтобы она днем посидела с тобой. Все будет нормально, все.
У него уже не было сил лгать и убеждать, и он монотонно повторял одно и то же.
Уезжая из Ленинграда, Ольга сказала матери, что едет в молодежный лагерь, и даже показала путевку, которую позаимствовала у подруги. Она торопилась уехать, потому что скрыть пятимесячную беременность ей пока еще удавалось, но живот становился больше с каждым днем.
Илья встретил ее на вокзале и сразу же повез домой. Усадил в своей комнате и, велев никуда не выходить, пошел в гостиную объясняться с родителями. Зная мать, он полагал, что самое лучшее – не дать ей произнести ни слова.
– Мама, сразу к делу. Я люблю девушку из Ленинграда, у нас будет ребенок, аборт делать она не будет. Проблема в том, что мы не можем пока пожениться – ей еще нет пятнадцати. Поэтому не вздумай устраивать скандалы или выгонять ее из дома – если ее мать заявит в прокуратуру, то меня посадят. А теперь дай нам есть – Оля голодна, она не позавтракала в поезде, – повернувшись, он вышел, оставив родителей размышлять о сложившейся ситуации.
Виктория осталась стоять на месте с той же самой улыбкой на лице, которая была до прихода сына – они с Семеном обсуждали, что подарить Филеву на пятидесятипятилетний юбилей, если, конечно, шестого сентября Филевы пригласят их на семейное торжество. У Семена лицо все еще было сосредоточенным – похоже, он со свойственной ему медлительностью продолжал размышлять о подарке. Придя в себя, Виктория швырнула
